– Мэттью говорил с вами о своем дяде?

Девушка села в стоящее по другую сторону камина кресло отца. Чайник на плите тоненько запел.

– Обычно он начинал жаловаться на него, но всегда приходил к одному и тому же.

– К чему?

– К тому, что дядя должен сделать его младшим партнером. Ему придется сделать это раньше или позже… Если он не сделает этого до лета, я скажу ему все, что думаю об этой гнусной работе… Я где угодно смогу устроиться… Ну вы знаете такого рода разговоры.

– Он хоть раз упоминал о дядином завещании?

– Только вскользь… Но месяц или два назад он почему-то решил, что дело перейдет в его руки. Он стал говорить, что через несколько лет дядя уйдет со своего поста и все оставит ему.

…Пули – довольно странные предметы, они очень редко попадают туда, куда вы хотите. Если выстрелить сидящему здесь, в этом кресле, в шею, то пуля должна пройти навылет и застрять где-то в кирпичной кладке камина. Но многое зависит от угла, под которым произведен выстрел. Если пуля шла вверх, то могла отразиться от свода черепа и застрять где-то в кости. Если так было в случае с Риддлом, то при вскрытии Фрэнкс ее обнаружит. Если нет, то она находится…

– Мэттью не говорил об отношениях дяди с женщинами?

– Нет.

– Вы знаете, что Риддла в пятницу вечером видели на Альберт-Террас?

– Знаю.

– Куда он направлялся?

– Куда бы он ни направлялся, здесь его не было…Кровь из раны залила воротничок. Если он был застрелен здесь, кровь должна остаться и на спинке кресла…

Уайклифф встал.

– Уже уходите?

Он кивнул. Она пошла проводить его до двери.

– Вы вовремя собрались. Если бы папа успел вернуться, он заговорил бы вас до смерти. Он обожает посплетничать.

– Кто, по-вашему, убил Риддла?

Ответ девушки поразил Уайклиффа.

– Только не Мэттью. Может, он и желал его смерти, но у него не хватило бы характера совершить убийство.

Солнце уже село, и над верещатником сгустились сумерки. Все вокруг выглядело серым и печальным.

– Вам, наверное, здесь очень одиноко.

– Я привыкла.

– Ваш отец редко покидает дом?

– Почти каждую неделю он отсутствует пару вечеров – ездит с лекциями и выступлениями в разные организации.

– Но ведь у него нет машины?

– За ним заезжают и потом привозят обратно…

Когда Уайклифф добрался до города, почти совсем стемнело. Мимо него проехала машина с зажженными фарами, и некоторое время он слышал натужный рев мотора, пока она взбиралась вверх по Альберт-Террас. В домике на сваях горел свет, и Уайклифф видел, как в окне слева от двери мелькнула тень.

Прежде чем обстоятельно поговорить с Мэри Пенроуз, он хотел избавиться от всех сомнений. Теперь у Него сомнений не было. Уайклифф хотел было двинуться к дому Пенроузов, желая побыстрее со всем покончить, но решил немного отложить визит – он слишком долго не был в своей штаб-квартире и даже не знал, как обстояли дела с эвакуацией тела. Во всяком случае, на косе Керника было темно. А если бы операция еще продолжалась, он бы заметил там огни. Уайклифф ускорил шаг, и, когда он приближался к бывшему помещению Армии спасения, часы на церкви пробили шесть.

Его встретил Бурн.

– Где мистер Скейлс?

– Мистер Скейлс сопровождает тело.

– Понятно. – Закон требовал, чтобы вещественные доказательства не оставались без надзора. – Есть новости?

– Никак нет, сэр.

Бурн был холоден и официален. Может быть, таким образом он хотел выразить свое неодобрение действиями Уайклиффа? По мнению сержанта, руководитель должен сидеть и ждать, пока раздастся трубный глас, так, что ли?

К чертям Бурна!

– Я пойду перекусить, а потом буду в больнице графства у доктора Фрэнкса.