– Вам не кажется странным, что колесо совсем не было повреждено, а тела там не оказалось?

– Нет, не кажется. К настоящему моменту у полиции нет улик, твердо указывающих на то, что Мистер Риддл мертв. Но даже если бы они были, нет оснований связывать его смерть с колесом.

Вы думаете, что голый и с раной на шее он может оказаться живым?

Уайклифф на это ничего не ответил.

Самый агрессивный из трех, небольшой человечек с лицом грустного клоуна, обратился к Уайклиффу с очередным вопросом:

– А почему бы вам не поинтересоваться мнением местных жителей?

– Ну что же, просветите меня.

– Говорят, что Риддла связали и заткнули кляпом рот, а потом, еще живого, засунули в колесо – сделали его настоящим козлом отпущения. Одна женщина слышала, как он кричал, когда колесо прокатилось мимо нее. – Уайклифф молчал, и репортер добавил: – Что вы думаете об этом?

– Я думаю, что это чушь. И вы так думаете, но все равно напечатаете эти байки.

– Похоже, вы не склонны сотрудничать с прессой, мистер Уайклифф.

– Я сообщаю вам факты, джентльмены, а сочинять – ваша работа, а не моя.

Уайклифф принимал репортеров в маленькой комнатке, где раньше хранились инструменты оркестра Армии спасения. На стене еще остался висеть листок, озаглавленный: «Инструкции оркестрантам».

– Сегодня колесо обследовал криминалист. Ему удалось что-нибудь обнаружить?

– Я об этом узнаю, когда прочту его доклад.

Уайклифф не всегда бывал столь резок с репортерами, но сейчас он находился на той стадии расследования, когда ему необходимо было побыть одному, оценить все, что удалось узнать, и решить, что еще следует узнать.

Зазвонил телефон.

– Уайклифф слушает.

В трубке раздался приглушенный голос Бурна. Он знал, что репортеры находятся рядом, и не хотел, чтобы они подслушали разговор.

– Мы получили сообщение о теле, находящемся вблизи от берега к западу от косы Керника, сэр. Человек, обнаруживший тело, сказал, что его невозможно достать без специального снаряжения, поэтому мистер Скейлс решил обратиться в береговую охрану.

– Хорошо. Скажите ему, что я присоединюсь ему через несколько минут. И еще, Бурн, известите доктора Фрэнкса, – дал указания Уайклифф и повесил трубку.

– Доктор Фрэнкс, он ведь патологоанатом, не так и? – вмешался настырный репортер.

– Я вижу, вы хорошо выполнили домашнюю работу. – Означает ли это, что вы обнаружили тело?

– Пока не знаю. Какое-то тело находится у берега к западу от косы Керника.

Репортеров как ветром сдуло. Со Скейлсом и сержантом Кертисом они доехали до конца Сальвейшн-стрит, откуда начиналась тропа на косу. Дальше надо было идти пешком. Когда они вылезали из машины, рядом остановился голубой «лендровер» и из него показался офицер береговой охраны.

Я привез с собой оборудование, и сюда должны еще подойти трое добровольцев.

Они гуськом направились по тропе вдоль обрыва, огибая слева большой холм. Ветра почти не было, но волнение на море еще не улеглось, и с каждым ударом волн о скалы внизу их окатывало душем из соленых брызг. Облака разошлись, выглянуло солнце, и было так тепло, что создавалось впечатление, будто вернулось лето. Обойдя холм, они пошли вдоль берега и на краю обрыва увидели полицейского в форме.

Пик прилива миновал, и вода отступила, оставив массу водорослей и длинное костлявое тело Могильщика, застрявшее в небольшом заливчике.