– Да.

– Ну вот, он мне и сказал, что больше не будет сюда приходить.

– Вас это удивило?

– Нет, я этого ожидала. Он никогда не начнет дела, не завершив всех остальных.

– Может быть, вас огорчило это известие?

– С чего бы? Мне нравилось, что он приходит. Мне будет скучно без него. Но это все. Между нами не было ничего серьезного. Кстати, на прощанье он сделал мне очень милый подарок – двести пятьдесят фунтов.

– Удивительно, что вы упомянули об этом.

– А почему бы и нет? – рассмеялась она. – Мне нечего скрывать.

– Я бы не решился это утверждать, когда узнал, что вы умолчали в беседе с детективом об очень важных сведениях.

– Мне нечего скрывать, но мне и не о чем сообщать. Я ничего не знаю о смерти Джонни. Абсолютно ничего.

– Он был импотентом?

Этот вопрос сначала очень смутил ее, но после некоторого колебания она ответила:

– Практически да. Бедняга.

– В котором часу вы легли спать в пятницу?

– Как только он ушел. Около четверти двенадцатого.

– Ваша спальня находится в переднем или заднем крыле дома?

– В переднем. Это папина спальня выходит на море.

– Вы храпите во сне?

– Понятия не имею, – рассмеялась женщина. – Я всегда сплю как убитая.

Уайклифф снял с колен кота и поднялся.

– Уходите?

Он не ответил и подошел к окну, выходящему в сторону моря. Шторы были открыты лишь на несколько дюймов, и Уайклифф распахнул их. Комната сразу наполнилась ярким светом. Камни под окнами были покрыты серым и рыжим лишайником, а дальше – мокрыми водорослями, которые блестели на солнце.

– Начинается прилив.

– Так каждый день, по два раза…

Казалось, она никак не настроится на серьезный разговор. Может быть, именно это и делало ее такой привлекательной для определенного типа мужчин.

Слева был виден край резервуара.

– А Мэттью заходил сюда?

– Мэттью Чоук? Нет, никогда. Его сюда никто не приглашал.

– Но вы знакомы с ним?

– Я училась с ним в школе. Тогда он был страшным занудой, да и теперь остался таким же.

Уайклифф чувствовал себя собакой, почуявшей очень слабый запах и теперь старающейся определить, откуда он исходит. А эта девчонка только и может, что смеяться.

– Риддл не рассказывал вам о себе и своей семье?

– Вы меня расспрашиваете, как на исповеди.

Он повернулся и, бросив на нее холодный взгляд, предупредил:

– Вам следовало бы более серьезно отнестись к моим вопросам.

У Мэри на лице появилось почти торжественное выражение, но он знал, что она ни на йоту не стала более серьезной.

– Он вообще мало со мной говорил. Как и большинство мужчин, он считал, что к нему плохо относятся, а он как раз меньше других этого заслуживает… Ему не удавалось ладить с людьми, но он не был плохим человеком.

Уайклифф обошел комнату, внимательно изучая все находящиеся в ней предметы, как будто в них скрывалась тайна, которую он должен раскрыть.

– Вы были замужем за неким Парксом. Что с ним произошло?

– Он меня бросил.

– Почему?

– Я думаю, он был не в ладах с законом, – пожала она плечами. – Не спрашивайте меня о нем. Я ничего не знаю и знать не хочу. Когда он исчез, я почувствовала только облегчение.

– У него было оружие?

– Насколько я знаю, не было.

Глупо было спрашивать. Даже если у Паркса и был пистолет, то, во всяком случае, не двадцать второго калибра.

– Если можно, я хотел бы переговорить с вашим отцом.