— Нет, он только просил передать, что должен срочно уехать.

— Ну и прекрасно, — решительно сказала Эмили, поворачиваясь спиной к Дидье.

— Что-нибудь еще, мадемуазель? — спросил он.

Эмили развернулась и очень внимательно посмотрела ему в глаза.

— Хотелось бы, чтобы больше этого не повторялось.

— О чем вы?

Эмили отчеканила почти по слогам.

— Если мне будут еще передавать сообщения, проследите, чтобы я их получала немедленно. Ясно?

— Хорошо, мадемуазель, — выдохнул Дидье. Эмили удовлетворенно кивнула и направилась в свой номер.

Однако ее гордости и отваги хватило ненадолго. Вестей от Клода больше не было. Прошли мучительных три дня. Она изо всех сил держалась, чтобы не атаковать хозяев отеля вопросами, не звонил ли ей кто-нибудь.

Эмили постепенно начала думать, что старик клерк прав: Клод просто бросил ее и решил отсидеться в Европе под крылышком у папаши все то время, пока Эмили будет на Маврикии. Таким образом легко избежать неприятных сцен и тяжелых объяснений.

Но почему он так поступил? Она задавала себе этот вопрос снова и снова и не могла найти ответ. Зачем ему нужно было делать вид, что он влюблен? Зачем говорить о свадьбе? Неужели это единственный способ развеять одолевающую его скуку?

Если это действительно так, то он отлично позабавился на ее счет. Как же легко она поверила, как легко поддалась его чарам!

Самое трудное было придумать, чем занять день с утра до вечера. Эмили с большим трудом с этим справлялась. Так же с трудом ей удалось задушить комплекс неполноценности, который был готов расцвести пышным цветом. Еще бы! Когда тебя ни с того ни с сего бросает парень, остается думать, что ты или полная идиотка или уродина. Что бы ни случилось, им не удастся заставить ее покинуть остров. Она дождется возвращения Клода.

В отеле все были чрезвычайно милы и ласковы, предупреждали любое ее желание — словом, обращались с ней, как с больным ребенком.

Однажды она решилась поговорить об этом с Жюстин.

— По-моему, здесь все меня жалеют, — сказала Эмили в один из вечеров, — но, честное слово, я не напрашиваюсь на сочувствие.

— Никто и не думает, что вы напрашиваетесь, — улыбнулась Жюстин и похлопала ее по руке. — Вам кажется, что Клод само совершенство, но, представьте, очень многие женщины думали так же.

— Ни на секунду не сомневаюсь в этом, — тяжело вздохнула Эмили.

На самом деле она гнала прочь подобные мысли. Слишком больно думать, что она была для Клода очередным номером в его длинном списке покоренных женских сердец. И Эмили постаралась загнать боль поглубже в сердце, приклеила на лицо жизнерадостную улыбку, задрала подбородок повыше и заставила себя принимать участие во всех немыслимых прогулках и экскурсиях, которые предлагались туристам. Удивительно, что она умудрялась ничего не видеть и не слышать. Главной задачей было устать до такой степени, чтобы вечером упасть и заснуть.

Эмили тщательно обходила те места, где они бывали с Клодом. Уж очень начинало болеть сердце, когда что-нибудь напоминало ей моменты их недолгого счастья. В каждом высоком смуглом мужчине, которого она встречала на улицах Порт-Луи, она видела Клода. Сердце летело вскачь, а потом обрушивалось вниз, когда она понимала свою ошибку.

Никто не знал, что его образ не оставлял ее ни на минуту ни днем, ни ночью.