Делала она это аккуратно, и вроде в шутку, но при этом внимательно глядя за моей реакцией. С тех пор, как я увидел воскрешение ТиРекса, Шуги и Ксавье, моё отношение к Сибилле серьезно изменилось.

Я чувствовал, что она многое недоговаривает. И если раньше считал её незаменимым членом команды, то теперь скорее миной замедленного действия. Именно поэтому я старался с ней не расставаться. Держи друзей близко, а врагов еще ближе. Врагом она не была, но совершенно точно вела какую-то свою игру.

И все равно, присутствие этой девушки было мне приятно. Она даже сердилась смешно. Получалась странная ситуация. Мой мозг буквально вопил об опасности, а сердце изо всех сил убеждало, что всё хорошо.

Вот и сейчас она вертелась вокруг меня, обвиняя во всех грехах, а мне хотелось взять её в охапку, перекинуть через плечо и унести в ближайшее укромное место.

— Что, лучше было бы остаться мне? Я не против, — сказал я, замедляя шаг.

— Эти паучихи затрахали бы тебя до смерти! — заявила Сибилла.

— Тебе что, жалко?!

— Для них, жалко!

Мы всё глубже забирались в лабиринт улиц. Время от времени вокруг мелькали мрачные личности в плащах с капюшонами, но видимо считая, что добыча им не по зубам, исчезали. Наконец квестовый навигатор привел нас на сомнительного вида свалку.

Мрачных личностей здесь было особенно много. Они шныряли с какой-то, только им ведомой целью, при этом все плотнее собираясь вокруг нас с Сибиллой. Кружились как акулы, все туже стягивая кольцо.

Сибилла демонстративно взяла меня под руку, и даже прижалась плотнее. Капюшоны окидывали её оценивающими взглядами, и в этих взглядах не было и намека на восхищение, или желания сделать комплимент.

— Закурить не найдется? — одна из фигур сделала пробный заход.

— Пошел нахер,

— Чё так грубо?! Самый бОрзый?! — возмутится капюшон

— Прирежу — коротко ответил я.

Капюшон резко отвернул в сторону, словно столкновение с нами было полной случайностью.

Метка вела в самый центр заваленной хламом площади. Там, сидя на кортах рубились в самодельные карты четыре типа. Один из них был до безобразия толст. Маленькие поросячьи глазки зыркали в разные стороны, подмечая всё. Он нас первым и заметил.

— Шухер, братва. — толстый торопливо собрал колоду и спрятал в карман, — у нас гости нарисовались.

— У меня к тебе дело, — начал я разговор, признав в нем главного.

Этот квест словно испытывает моё терпение. Сначала пауки, одна мысль о которых вызывает омерзение, теперь мутные типчики, похожие на мудака Кислого. Во мне всё кипит, от желания зачистить эту помойку. Наверное, я себя выдаю.

— Я с мусорами дел не имею, — заявляет пухляш.

— С чего ты взял?

— Я вас за версту чую… — выпендриваясь перед корешами, пухляш с шумом втягивает воздух ноздрями — Шептун подсказывает, что ты не нашей масти.

— Был не вашей, стану вашей, — пожимаю плечами, — благослови.

— Ишь, чего захотел! — все вокруг хохочут, — на халяву решил! Давай плати.

— Сколько? — невозмутимо спрашиваю я.

Основной капитал остался у Симбы, но можно им и что-нибудь из вещей предложить.

— Шило, глянь, какая с ним баба, — ничуть не стесняясь меня заявляет один. — Нам подойдет.

— Бабу отдавай, — деловито говорит Шило, — тогда благословлю.

— Бабу?! — изумленно переспрашиваю я, — Не дают вам что ли? Своих нет?!

— Ты нам так не говори, — обижается Шило, — у нас своих баб дохрена. Просто заняты они, качаются, пока мы мутки мутим, и вопросы решаем. Монастырь мы открываем. Чтоб там, богу нашему, Шептуну бабы там служили.