Вот так, богов нет, и молиться не надо, так решил мой толстокожий друг. А система решила по другому. И теперь его накрыло "священное безумие", так по словам Сибиллы назывался дебаф.

Как возникали религии? Неожиданно самая бесполезная из специальностей — социология, которой я учился в ВУЗе, пригодилась. Пока храмов не было, люди молились идолам. Ставили их в священных рощах, делая своими руками. А мы чем хуже?!

В шесть рук оттаскиваем упирающегося паладина с дороги. недалеко находится симпатичная полянка. Кажется здесь устраивали свой лагерь одни из гоп-стопщиков. Деревья окружают нас со всех сторон, обхожу их по кругу и останавливаюсь перед старой кривой березой.

На высоте чуть выше моего роста, дерево словно сломало бурей. Оно продолжило расти согнутое почти пополам, но нижняя часть ствола покрылась странными буграми и наростами, а верхняя держалась на небольшом куске древесины, который мог обломиться в любой момент.

— Сиби, у нас нет среди трофеев топорика? — спрашиваю я.

Благодаря своей выносливости, трофеев Сибилла несет почти столько же, сколько и Симба. Она извлекает из инвентаря небольшую секиру. Лезвие слишком узкое, но нам сейчас не до придирок.

В несколько ударов перерубаю ту хлипкую щепку, на которой держится сломанная вершина. Макушка нам не нужна, оттаскиваю её в сторону. Передо мной высокий деревянный столб, чуть выше человеческого роста, и я начинаю отчаянно вспоминать, как выглядели старинные идолы, и кого именно выбрать за образец.

Нужен покровитель воинов, какой-нибудь Перун в остроконечном шлеме или задира Марс или одноглазый Один… Неуверенно тюкаю топором, пытаясь придать дереву хотя бы приблизительное сходство с одним из этих персонажей.

— Можно, я попробую? — просит Сибилла.

С облегчением, но без особой надежды отдаю ей топор. Сиби придирчиво оглядывает столб, обходя его по кругу. Она начинает беспорядочно бить по нему топориком, время от времени отходя в сторону и любуясь общей картиной. Древесный ствол постепенно обретает черты человеческой фигуры.

— А у тебя получается, — хвалю я.

— Я художку заканчивала, — гордо сообщает Сибилла, — правда топором еще ни разу… не рисовала.

Береза старая, ствол изогнут и покрыт темными наростами, если присмотреться то они напоминают…

— Сиби, ты что нарубила?! Это же баба!

— А ты из такой фигуристой фактуры мужика захотел сделать? — ничуть не смущаясь отвечает Сибилла, — дерево же само подсказывает. Да и что за мужик будет от своих последователей обет безбрачия требовать? А вот богиня — запросто. Женщины ревнивые…

Она так и сказала о женщинах в третьем лице, словно старалась показать. что сама от этих бабских предрассудков далека.

— Бисквитик, ты не могла бы чуть развернуться? Вот так, чтобы я… да-да, идеально! — просит Сиби.

— Что идеально? — не поняла Настя.

— Все хорошо, просто стой где стоишь! — взмолилась Сибилла.

Твою мать! Я только сейчас понял, кого мне напоминает деревянное изваяние. Мощными буферами, тонкой талией и налитой попкой деревянная богиня грубо, приближенно, но удивительно узнаваемо повторяло Бисквитика.

— Готово! — Сиби в несколько ударов завершила губастенькую мордашку богини. — Встречайте! Богиня…Бис…Бис… — она явно косилась на Бисквитика, — Бистия! Прими наши дары, богиня!

Она очень театрально упала на колени, и положила секиру к подножью столба. Я поволок туда же Симбу, с трудом усаживая его перед идолом.

— Симба! Гляди… вперед гляди! Это твоя богиня!

— Ы-ы-ы-ы! — Симба "навелся" взглядом на идола и пустил слюни.