ТАРГ, ТУТ ЧТО-ТО СТРАННОЕ, — написал мне Ланс.

ЧТО?

По нашему плану Ланс и ТиРекс, сломив сопротивление на улицах, должны были блокировать Храм Шептуна. Пускай боятся даже нос высунуть оттуда.

ПОХОДУ В ХРАМЕ РЕЗНЯ

Кого с кем?! Там сейчас самые близкие к Шилу люди. Из наших никто проникнуть туда не мог, паучихи тоже были все заняты. Так что за третья сила вступила в дело?

— Смотри! — крикнула Теофилия.

— В кругу во вспышке света появился Шило.

Он увидел меня и, забыв про тактику и боевой порядок, кинулся вперёд с голыми руками, тыча в меня пальцем!

— Ты… ты это всё устроил!

— Что, блин, устроил?!

— Бунт! — Шило словно не верил, что говорил, — меня убила моя собственная охрана!

Глава 7

Вокруг Шила тут же образовалось пустое пространство. Двадцать восьмой уровень, который он даже не пытался скрывать — это не шутка. Тихушник мог создать нам всем серьезные проблемы, не смотря на то, что "комитет по встрече" включал сразу двух первосвященников, и играть в благородство мы не собирались.

Но Шило даже не пытался атаковать. Он тыкал в меня пальцем и вопил что-то о "диверсии" и "сговоре". Казалось, он не в себе, и вообще не понимает, что сейчас находится в игре, а не в реальной жизни.

— Девчули, забираем его, — распорядилась Теофилия, и из ладоней её помощниц вылетели липкие нити паутины.

Главный последователь Шептуна нелепо взмахнул руками и рухнул на задницу.

— Погоди! — я бросился к упавшему тихушнику.

— Ну уж нет! — Теофилия ухватила меня за руку. — Такой жирной мухой я не готова с тобой делиться. Сестрички меня не поймут.

Вот кем для них был теперь Шило. Просто жирной мухой.

— Дай мне пять минут, — попросил я, — а потом забирай свою муху.

Теофилия кивнула и отвернулась. Я присел на корточки перед Модестом. Говорил он не слишком связно, но главный смысл я уловил.

Слонимский тоже протащил в игру своих сторонников. Осторожный Модест взял с собой двух телохранителей, которые тут берегли его тушку от всяческих проблем. Сам он, как и полагается преступному боссу, рук на марал.

"Быки" Модеста прокачались до двадцатки, были одеты в лучший шмот, и держали тихушную вольницу в железном кулаке.

Но Шило запаниковал. Когда в городе началась резня, "бесклановые" вместе с охраной ломанулись в "Сказку на ночь". Чтобы пресечь разговоры о претензиях и неустойках, Шило щедрой рукой отсыпал им наркоты за счет заведения.

Обдолбались все, и веселые работницы пилонов и приватных комнат, и бесклановые мажоры, и психующие "шептуновцы".

— А потом начался пиздец, — сказал Шило, и глядя в его безумные глаза, я поверил.

Сначала одна из танцорок кинулась на клиента, попыталась задушить его чулком и откусила мочку уха. Её забили сообща, даже не доставая оружия, но остальные, обычно безотказные девахи, отчего-то обиделись, и вспомнив боевое прошлое отправили на точку возрождения самых активных мстителей.

Закинувшись "от стресса" еще одной порцией волшебных пилюль, одуревшие тихушники принялись резать всех подряд.

У Шила была еще возможность удержать ситуацию в руках. Самые верные и сильные бойцы оставались при нем. Но Модест запаниковал. Он раздал своим бодигардам последние достижения "боевой фармацефтики", чтобы дать им преимущество.

В итоге, снесло крышу и у них. По словам Слонимского, они нихрена не помнили, никого не узнавали, и утверждали что очистят "дело Шептуна" от скверны.

— Я этих уродов очищу! — рычал Модест и бился в паутине, словно в смирительной рубашке, — туфли мне лизать будут, но  я все равно выкину их без выходного пособия.