- У тебя нет выбора, дорогуша. Я уже оплатил счет за две недели вперед. А теперь, давай, улыбнись. Такая милая крыска, как ты, должна всегда улыбаться.

Она улыбнулась. Очень мило. Как я и ожидал, улыбка получилась довольно соблазнительной, после чего она, не спеша и покачивая бедрами, направилась в мою сторону. И лишь взгляд её оставался по-прежнему холоден.

- Пошел к черту, урод, - обронила она, проходя мимо меня.

Ее имя показалось мне знакомым. Объяснение этому я смог получить все у того же услужливого портье.

- Это её сестра жила в Нью-Йорке и по прошлому году наложила на себя руки. Ее звали Флори Дал. Выбросилась из окна небоскреба "Нью-Сенчури-Билдинг".

Мне не составило никакого труда припомнить эту нашумевшую историю. В прессе было много шума, когда, сводя счеты с жизную, девушка угодила на крышу припаркованного внизу лимузина и едва не убила делегата одного из европейских представительств ООН, находившегося в машине в обществе одной известной в городе проститутки. Бульварные газеты успели раструбить об этом происшествии прежде, чем скандал удалось замять.

- Круто, - сказал я. - Но все равно ей следует держать себя в руках.

Ужинал я в ресторане у Уайта. Я занял столик в углу, откуда было хорошо видно, как с улицы сюда заходят местные завсегдатаи, тут же направляющиеся к стойке бара у дальней стены. Посетителей в обеденном зале оказалось мало, и это были пожилые пары, так что, после того, как они ушли, я остался один. Но, похоже, мое присутствие никому не давало покоя. Я то и дело ловил на себе настороженные, испуганные взгляды присутствующих. Было видно по всему, что настроены они отнюдь не дружелюбно.

Официантка принесла мой счет, и я тихонько спросил у нее:

- Послушай, сладкая моя... что, черт возьми, творится у вас в городе?

Она тоже была явно испугана.

- Что вам угодно, сэр? - вот и все, что ей удалось выдавить из себя.

Я подошел к бару.

В восемь часов вечера появились капитан Кокс и сержант Вэнс и стали усиленно притворяться, будто бы им нет до меня никакого дела. Еще через четверть часа в бар вошла Дэри Дал. Когда она увидела меня, то взгляд её стал ещё более презрительным, чем прежде, и она демонстративно повернулась ко мне спиной.

Я уже собирался уходить, когда дверь снова открылась, и в помещении будто повеяло холодом. Все разговоры внезапно смолкли. Двое крепких парней в твидовых пиджаках закрыли за собой дверь и с нарочитой небрежностью подошли к бару. Костюмы их были безупречны, но казались снятыми с чужого плеча, так как их обладатели совершенно не походили на пижонов, отоваривающихся исключительно в дорогих бутиках на Мэдисон-авеню. Одного из них звали Нэт Пейли; того же амбала, что был помассивнее, надлежало величать Ленни Уивером - на тот случай, если вам не хотелось портить с ним отношения и была дорога собственная жизнь. Если же жить вам все-таки уже надоело, то его можно было назвать просто Свиным Рылом - столь метким прозвищем наградила его в свое время Марджи Провецки.

Их появление здесь вызвало в моей душе целую бурю эмоций, мне нестерпимо захотелось рассмеяться, но я все же решил сдержаться и ограничился лишь тем, что слегка отодвинулся от от стойки. Тщедушному пареньку, ворвавшемуся в бар следом за ними, на вид было не больше двадцати лет, в руке он сжимал пустую молочную бутылку и тут же набросился на Пейли и Уивера, сопровождая это действо отборными ругательствами.

Его беда была в том, что он слишком много говорил. Пытался поскорее выплеснуть все, что накипело на душе, но не находил нужных слов. Ленни не глядя ударил странного паренька наотмашь тыльной стороной руки, а Нэт сгреб его в охапку, отобрал бутылку и швырнул несчастного на пол.

Нападавший не был ранен, но его боевой запал быстро улетучился, и он уже не был способен ни на что другое, как просто лежать на полу и плакать. Его лицо исказила гримаса гнева.