|
Моя одежда занимала один угол в большом потемневшем шкафу, а вещи Адама были сложены в углу спальни, все еще не распакованные. Ковры были потертыми, шторы тонкими, а на кухне над маленькой плитой висела лампочка без абажура. Мы редко готовили и каждый вечер ели в маленьких, слабо освещенных ресторанчиках, прежде чем вернуться на высокую кровать к горячим объятиям. Я почти ослепла от страсти. Все казалось расплывчатым, нереальным — все, кроме меня и Адама. До сегодняшнего дня я была хозяйкой самой себе, планировала свою жизнь и точно знала, что собираюсь делать. Никакие связи никогда не сбивали меня с пути. Теперь же я ощущала себя беспомощной, потерянной. Я бы бросила все ради того, чтобы почувствовать его руки на своем теле. Иногда, в ранние утренние часы, просыпаясь первой и лежа как неприкаянная в постели незнакомца, пока он еще пребывал в таинственном мире снов, или уходя с работы, когда я еще не видела Адама и не чувствовала его неистощимого восторга, я пугалась. Полное растворение в другом человеке.
Этим утром я пострадала. В зеркало в ванной комнате я увидела, что по моей шее вниз сбегает свежая царапина, а губы распухли. Адам зашел в ванную и встал позади меня. Наши глаза встретились в зеркале. Он облизал палец и провел им по царапине. Я завернулась в одежду и повернулась к нему. — Кто был до меня, Адам? Нет, не нужно просто пожимать плечами. Я серьезно. Он минуту помолчал, словно взвешивая возможные варианты. — Давай договоримся, — проговорил он. Эти слова прозвучали ужасно официально, но в тот момент я считала, что так и должно быть. Обычно детали чьих-то прежних любовных похождений всплывают в ночных исповедях, после занятий любовью, в виде кусочков информации, которые служат знаками близости или доверия. У нас такого не было. Адам протянул мне куртку. — Мы устроим по дороге поздний завтрак, потом мне нужно будет пойти кое-что прикупить. А затем, — он открыл дверь, — мы опять встретимся здесь, и ты сможешь рассказать мне, кто был у тебя, а я расскажу о тех, кто был у меня. — Обо всех? — Обо всех.
— Что вы делали? — Что? — Что вы с ним делали? — Ну, знаешь, кино, пабы, прогулки... — Ты понимаешь, о чем я. Я понимала, о чем он спрашивает, конечно, понимала. — Боже, Адам. Было по-разному, как ты понимаешь. Это было много лет назад. Детали я уже не помню... — Ложь, конечно. — Ты его любила? Я с тоской вспомнила доброе лицо Роба, некоторые приятные моменты. Я боготворила его — по крайней мере какое-то время. — Нет. — Продолжай. Это начинало тревожить. Адам сидел передо мной, нас разделял стол. Он сцепил пальцы, глаза неотрывно смотрели на меня. Мне всегда было трудно говорить о сексе, не говоря уже об этом допросе. — Был Лоуренс, но с ним продолжалось недолго, — промямлила я. — Лоуренс был смешным и совершенно безнадежным. — Ну? — И Джо, с которым я когда-то работала. — Вы сидели в одном кабинете? — Что-то вроде того. Но нет, Адам, мы не занимались этим на ксероксе. Я нехотя продолжала свой рассказ. Я ожидала, что это будет взаимная эротичная исповедь, которая закончится в постели. Однако все превращалось в холодный, сухой рассказ о мужчинах, имевших и не имевших для меня значение в смысле, о котором я не хотела говорить Адаму за этим столом. — А до того была школа и университет, ну, ты понимаешь... — закончила я. Мысль о том, что придется вспоминать довольно короткий список парней и одну ночь, проведенную в пьяном беспамятстве, была отвратительна. Я глубоко вздохнула. — Что ж, если тебе так хочется. |
