Я глубоко вздохнула и заставила себя говорить спокойно.

— Простите меня за эти слова.

Джоанна слабо улыбнулась и выпустила целый клуб дыма.

— Ну ладно, я пойду.

— Я могу оставить это у себя?

— Конечно. Это всего лишь копия. — Она явно не смогла побороть любопытство. — Что вы собираетесь предпринять?

Я покачала головой:

— Ничего. Его ведь сочли невиновным, разве не так?

— Так.

— Совершенно незапятнанным, так?

— Так.

— Ну, значит, я вообще не стану ничего предпринимать.

Кого я дурачила? Я думала об этом постоянно. Думала об этой неизвестной девушке, женщине или кто она там, пьяной, рядом с пьяным Адамом. Я думала о Лили, снимающей майку, с молочным телом русалки и багровой спиной. И я думала о том, как вел себя Адам со мной: он связывал меня, душил, заставлял выполнять его приказы. Ему нравилось причинять мне боль. Он любил заставлять меня казаться слабой рядом с его силой. Он внимательно отслеживал мои болезненные ощущения. Когда я обдумывала все это, наши занятия любовью, которые казались безумной страстью, представлялись чем-то другим. Когда я была одна в своем кабинете, то закрывала глаза и перебирала в памяти проявления чрезмерности. Эти воспоминания доставляли мне какое-то особое, болезненное удовольствие. Я не знала, как мне быть.

В первую же ночь после встречи с Джоанной я сказала ему, что чувствую себя отвратительно. У меня вот-вот должны начаться месячные. Болит спина.

— Ведь до начала еще целых шесть дней, — возразил он.

— Значит, придет раньше срока, — парировала я. Боже, я замужем за человеком, который лучше меня знает мои менструальные циклы. Я попыталась перевести свое смущение в шутку. — Это просто еще раз показывает, как нам нужна помощь «Дрэга».

— Я сделаю тебе массаж. Это поможет. — Он помогал кому-то в Кенинсгтоне перекладывать деревянный пол, и его руки были грубее обычного. — Ты вся напряжена, — сказал он. — Расслабься.

Я читала газету и наблюдала, как он тщательно мыл кинзу, чтобы на листьях не осталось ни песчинки. Он положил перец на доску и мелко порезал. Почувствовав на себе мой взгляд, он отложил нож, подошел ко мне и поцеловал, держа руки подальше от моего лица.

— Не хочу, чтобы перец случайно попал тебе в глаза, — пояснил он.

Он приготовил маринад для рыбы, промыл рис и оставил его отмокать в тазике, потом тщательно вымыл руки, откупорил вино и налил немного в разные стаканы.

— Потребуется еще примерно час, — сказал он. Залез в карманы брюк и извлек оттуда тонкие кожаные шнурки. — Я весь день мечтал о том, как свяжу тебя.

— А если я скажу «нет»? — Мой голос сорвался. Во рту внезапно пересохло, и я никак не могла проглотить образовавшийся в горле ком.

Адам поднес к губам стакан и отпил немного вина. Оценивающе посмотрел на меня.

— Что ты вкладываешь в слово «нет»? Нет в каком смысле?

— Я должна тебе кое-что показать, — проговорила я, потом взяла сумочку, достала оттуда фотокопии письма и статьи и передала все это Адаму.

Он поставил стакан на стол и не спеша прочел бумаги.