– …сейчас вы находитесь на расстоянии 50000 световых лет, – прорвался откуда‑то голос капитана, – планету Чейденвулли уже не разглядеть отсюда, а ее солнце кажется всего лишь одной из миллионов звезд, рассеянных во вселенной. Сейчас наш корабль разворачивается в направлении следующего прыжка. Протеиновый компьютер, о котором я вам уже говорил, сейчас сориентируется в межзвездном пространстве, и через некоторое время корабль будет готов к прыжку.

На экране снова вспыхнули звезды. Кэрмоди вспомнил, что все это видел уже много лет назад. И вдруг у него защемило сердце, он почувствовал себя одиноким странником, выброшенным в космическое пространство… Еще никогда в жизни он не чувствовал себя таким несчастным.

– Компьютер вычислил курс, и мы готовы к прыжку, – продолжало звучать в головных телефонах. – Следующий прыжок снова перенесет нас на 50000 световых лет. Мы вынырнем из подпространства в сотне миль от планеты Магомет…

Какова минимальная дальность прыжка, Кэрмоди не знал. А максимальная зависела от количества двигателей корабля и их мощности. Белый мул мог прыгнуть отсюда прямо в туманность Андромеды. Он мог преодолеть полтора миллиона световых лет за доли секунды. До планеты Кэриен было уже близко.

* * *

Вспыхнула чернота, и замигали раскаленные шары. И вот перед Кэрмоди возник диск планеты с континентом в форме червяка, поверхность которого кое‑где была прикрыта разводами облачности. Диск стремительно надвигался. Несмотря на то что Кэрмоди видел это не раз, он отшатнулся. А затем, придя в себя, не мог не восхититься точностью и красотой маневра посадки.

Несмотря на двухчасовую стоянку, Джон не вышел из корабля. Не хотелось опять проходить процедуры санобработки и прочие формальности.

Кроме того надо было прочесть письма и просто побыть одному.

Он зашел в бар, заказал бурбон и вошел в отдельную кабину. Сделал пару глотков и извлек из кармана письма. Он долго вертел трубки конвертов в руках, не решаясь вскрыть их. Но любопытство взяло верх, и он сунул неподписанное первое письмо в проекционное устройство, висевшее на стене. Экран монитора засветился, и на нем показалось то, что заставило Кэрмоди отшатнуться, но он быстро взял себя в руки. На экране была маска, изображение изуродованного человеческого лица…

В наушнике заговорил хрипловатый мужской голос:

– Кэрмоди, это письмо от Фратта. Сейчас твоя жена мертва. Ты пока не знаешь, кто это сделал и почему. Но я тебе все объясню. Много лет назад ты убил сына Фратта и ослепил его самого. Ты сделал это спокойно и хладнокровно, хотя в этом деянии не было необходимости.

Теперь приходится страдать тебе. Но не только из‑за смерти жены, но и из‑за того, что сам не будешь ведать, где и когда примешь смерть. Смерть от руки Фратта.

Ты умрешь не так легко и быстро, как твоя жена. Тебе еще предстоит встретиться с медленной и трудной смертью, гнусная тварь!

Экран мигнул, и голос пропал.

Кэрмоди дрожащей рукой вытер пот со лба. Значит, его предположения оправдались: месть старого врага за прегрешения молодости. И за то, что он совершил тогда, он потерял жену и свое счастье. Анна, бедная Анна…

Он вновь прослушал письмо.

Фратт? Фратт? – мучительно вспоминал Кэрмоди. – Это имя мне ничего не говорит. Я не помню такого человека, но обязательно должен вспомнить. У меня ведь превосходная память… Но те годы были буквально нашпигованы событиями. Я совершенно не думал о жертвах. О, боже, прости меня, я даже не знаю имен тех, кого убивал. Сын Фратта? Может быть, он? Но я не помню сына. О, боже!

Он выпил еще, страстно желая спиртным смыть в небытие свое прошлое.