— Да, никто не может, в частности, вчинить гражданский иск лично тебе. Но это слушание призвано дать толчок уголовному преследованию. Бобби, это уголовное преступление! И если тебя признают виновным, ты отправишься за решетку. Этот тип не из тех, кто соглашается на отступные. Он собирается разрушить твою жизнь.

Ноги у Бобби подкосились, он начал угрожающе крениться влево и рухнул, прежде чем Бруни успел схватить его за руку и восстановить утраченное равновесие. Лейтенант опустился на тротуар рядом с ним. Они сели, притулившись между двумя машинами, и какое-то время молчали.

— О Господи, — наконец сказал Бобби.

— Мне жаль. Если честно, я о таком слышу в первый раз. У тебя есть адвокат?

— Я думал, профсоюз мне его предоставит.

— Профсоюз здесь не поможет. Это дело возбуждено персонально против тебя, а не против штата Массачусетс или полицейского департамента. Ты должен подумать о себе сам.

Бобби опустил голову на руки. Он слишком устал и был слишком пьян, чтобы в этом разобраться. Он чувствовал себя так, будто из него выкачали всю энергию до капельки.

— Я правильно сделал, что выстрелил, — сказал он.

— Все так и говорят.

— Тот человек собирался убить свою жену.

— Я прослушал запись твоего разговора с командным центром. Ты следовал правилам, Бобби. Следил за событиями, описывал все происходившее. Ты сделал то, чему тебя учили. Может, никто тебе этого не скажет, но я тобой горжусь. Ты получил задание — и не отступил.

Бобби молчал. Ему пришлось поспешно ущипнуть себя за нос, чтобы удержать слезы. Господи, как он устал! Но что еще хуже, он совсем пьян.

— А это поможет? — наконец спросил он. — Гэньон — судья. У него есть деньги и власть. Черт, я не в состоянии позволить себе настоящий судебный процесс на свои сбережения. Следовательно, он выиграет?

— Не знаю, — сказал Бруни и тяжело вздохнул.

— Не пойму. У Джимми была пушка. Он целился в жену и ребенка. Неужели это ни для кого ничего не значит? Даже для его родителей?

— Все очень сложно.

— Потому что он богат? И у него собственный дом? Издевательство над семьей — это издевательство над семьей. И мне плевать, сколько у него денег!

Лейтенант не ответил.

— Что? — настойчиво спросил Бобби. — Что?

Бруни снова тяжело вздохнул:

— Гэньоны не отрицают, что у Джимми была пушка и он целился в жену. Но они говорят, что главной проблемой в доме считалась его жена. Если верить их заявлению, Кэтрин Гэньон плохо обращалась с сыном. И если Джимми угрожал ей, то он всего лишь пытался спасти ребенку жизнь.

Глава 7

Натана весь день рвало. Потом он наконец уснул, скорченное бледное тельце выглядело таким хрупким на фоне мягких синих простыней. Его ресницы отбрасывали тень на скулы, а осунувшееся личико казалось слишком маленьким и староватым для четырехлетнего ребенка.

Утром приехали Джеймс и Марианна и внимательно осмотрели Натана (по их словам, они выскочили из постели в ту самую минуту, когда увидели сводку новостей, но для людей, которые мчались сломя голову, свекор и свекровь выглядели слишком аккуратно одетыми и причесанными).

Марианна разыграла свою любимую сцену оскорбленной добродетели. Огромные синие глаза, бледное лицо, трясущиеся руки.

— Я этого не вынесу, — повторяла она с ощутимым южным акцентом. Эта женщина сорок лет прожила в Бостоне, но по-прежнему говорила как героиня пьесы Теннесси Уильямса.

Кэтрин видела, что Марианна и Джеймс в промежутках между мелодраматическими восклицаниями делают мысленные пометки: мальчик худой, вялый и, очевидно, запуганный.