|
После этого он возьмет в союзники тех, чьим главным переживанием является проклятие нибелунгов. Тех, кто жаждет бесцельной смерти, жертвоприношения, и всей душой стремится к нему. Если их враги будут желать победы, то эти всегда хотели героически погибнуть. Он возьмет их в союзники, чтобы погубить империю с достоинством, однако сам умрет раньше». «А ведь это сказано обо мне и о немцах», – подумал он тогда, еще не представляя, что таила в себе «белая книга». * * * Поезд пересек внутреннюю границу с Польшей. Нижегородский стоял в коридоре и напряженно всматривался в проплывающий за окном вид, ловя каждую деталь. За последнее время ему много раз приходилось пересекать границы, но никогда это не вызывало такого волнения. Ведь это была Россия. Возвращается он в нее или едет впервые? Нет, конечно, впервые. Это совершенно не та страна, где он родился. Савва прав. И все же здесь говорят на его родном языке, читают русские книги, здесь они свободно будут называть друг друга по имени-отчеству… – Ты погляди, что пишут! – из купе с газетами в руках вышел Каратаев. – Вот только заголовки и краткие выжимки из передовиц: «Граф Берхтольд отзывает 10-й и 11-й пункты австро-венгерской ноты Белграду», «Военный кабинет кайзера объявил о выводе значительной части войск из Эльзаса», «Франция расценивает это решение как самый значительный шаг к миру, сделанный Германией за последние десять лет», «Лорд Грей приветствует мирные инициативы Центральных государств», «Пуанкаре не исключает возможности пересмотра марокканского вопроса». И так далее. Сегодня двадцатое сентября, Вадим. На Марне должны грохотать тысячи пушек, а здесь неподалеку сто австрийских, немецких и русских дивизий как раз в эти дни должны развертываться для битвы за Варшаву. А что мы наблюдаем? Сплошной политес! – Каратаев потряс ворохом газет. – По земле ходят десятки тысяч человек, которые должны бы уже валяться разорванными на куски. А они ходят! – И пусть себе ходят, тебе-то что? – Как это… – Каратаев посмотрел в дальний конец коридора и осекся. – Как это что? Та-ак, стало быть, я не обознался, – сказал он вдруг ни с того ни с сего. Нижегородский вопросительно посмотрел на соотечественника. – Видишь того типа, что стоит через четыре окна от нас? – тихо спросил Савва. – Да не крути ты башкой… смотри так. – Тот маленький? Ну? – Не узнаешь? Нижегородский снова украдкой посмотрел в указанном направлении. – Он отвернулся, как я его узнаю со спины? А что? Ты думаешь, слежка? – Да нет, это совсем другое. Держу пари – нынешнее состояние дел, – пошуршал газетами Савва, – этому деятелю вовсе не по душе. – Почему? Не говори загадками. – А ты сперва угадай с трех раз, кто это такой. Даю подсказку: в прошлом году он написал Горькому, что «война Австгии с Госсией, – выговаривая букву «эр», Савва вдруг стал картавить, – была бы очень полезной для геволюции штуковиной, однако маловегоятно, чтобы Фганц Иосиф и Николаша доставили нам сие удовольствие». Ну? Есть версии? – Иди ты! – вытаращил глаза Вадим. |
Glyanec – Site development
