Изменить размер шрифта - +
Мягкая трава на лугу приглушала шаги. Один раз тот, кому они принадлежали, споткнулся. Если бы Дро не знал, кто это, то решил бы, что какие-то ночные зверьки дерутся или охотятся в траве. Теперь шаги доносились из проема во внешней стене. Ночной гость ступил на неровные камни и стал спотыкаться еще сильнее. Вдруг раздался его пронзительный крик:

— Дро! Парл Дро! Ты здесь?

— Я здесь, Миаль Лемьяль, — не менее громко отозвался Дро.

Шаги перешли в неровный галоп, и вскоре в поле зрения появился сам музыкант. Смертельная бледность заливала его лицо, глаза казались такими же черными, как у Убийцы Призраков. Мокрая от пота челка липла ко лбу, разноцветные рукава по-дурацки хлопали на ветру. Увидев, что Дро неподвижно сидит прямо перед ним, Миаль резко остановился.

— Значит, вот ты где!

— Конечно, если только я тебе не почудился.

Миаль яростно мотнул головой, снял с плеча перевязь и бережно уложил инструмент на землю. А потом с хриплым невнятным воплем ринулся прямо через догорающий костер. В правой руке он сжимал острый камень, а левой норовил вцепиться охотнику в горло.

Дро поднялся с земли легко, не замешкавшись ни на миг, словно обе ноги у него были здоровы и полны жизни. Когда Миаль прыгнул на него, Дро уже не было на прежнем месте у костра. Менестрель всем телом врезался в стену и обиженно застонал. Неуклюже развернувшись, он уцепился за рукав охотника. Тот не стал ему мешать. Миаль поднял камень, собираясь со всех сил ударить Дро в лицо. На его собственном лице застыло сосредоточенное и в то же время отстраненное выражение. Камень вырвался у него из руки и улетел в темноту, не причинив никому вреда, было слышно, как он ударился о стену. Менестрель же не удержал равновесия, качнулся носом вперед и врезался в Дро, который его аккуратно поймал.

— Я убью тебя, — пробормотал Миаль, в то время как голова его мирно покоилась на плече Дро. — Ты ублюдок и убийца. Убью! Я тебя убью. Убью...

— Конечно, убьешь.

Дро мягко опустил его на землю. Менестрель тут же растянулся во весь рост. Его трясло даже не столько от гнева, сколько от лихорадки. Он катался по земле, едва не попадая в костер, а Дро откатывал его обратно. От Миаля исходил сухой жар, словно от кузнечного горна.

— Я выпущу тебе кишки и намотаю их тебе же на шею, — бормотал этот горн. — И на уши!

— Лучше скажи, как ты меня нашел.

— Не знаю. Нашел вот. Я хочу тебя убить, я прошел весь этот путь, чтобы убить тебя. Почему бы тебе не подойти поближе, чтобы я смог до тебя дотянуться? Такой долгий путь, будь ты проклят... — Миаль расплакался. — Я ничего не могу сделать как следует, никогда! — он, закрыв лицо руками, рыдал, словно ему разбили сердце, и вдруг сказал: — Не бей меня. Только не ремнем. Не надо...

Дро набрал еще хворосту и подбросил в костер. Яркие языки пламени весело взлетели к небу. Миаль смирно лежал рядом, глядя в огонь, и слезы стекали по его вискам в путаницу волос.

— Я больше не буду, — сказал он. — В следующий раз все будет, как надо. Не бей меня, папа.

— Никто не будет тебя бить, — сказал ему Дро.

— Ты — будешь, — твердо ответил Миаль. — Я тебя знаю. Вот допьешь жбан пива и поколотишь меня.

Дро сидел и молча смотрел на него. Приступ лихорадки медленно проходил. Миаль лежал, глядя в огонь, и то бредил, то возвращался к реальности.

— Это очень легко — идти за тобой, — сказал он, помолчав. — Ты оставляешь после себя что-то вроде тени. Глазами не видно, но я ее чувствую. Найти тебя так же просто, как дышать.

— Иными словами, ты наделен даром чувствовать запредельное.

— Одолжи мне свой нож, — медленно выговорил Миаль.

Быстрый переход