— Все они записаны, ваше величество. Их передвижение по России будут отслеживать наши агенты.

— Вот и отлично.

Карл внезапно умолк. Некоторое время всматривался в гранитные скалы противоположного берега, размышляя о своем. Незаметно поднимался ветер. Потрепав траву, пробивавшуюся среди валунов, он достиг фортеции, на которой стоял король с графом, и, побаловавшись кудрями их париков, утих.

— Займитесь вот чем: под видом специалистов постарайтесь подсунуть Петру наших самых проверенных агентов. Мы должны знать, что творится в стане русских… Даже если Петр и не вернется из этого посольства, русские не станут нашими друзьями.

— Будет сделано, ваше величество. У нас найдется немало генералов, которые захотели бы послужить родине именно таким образом. Они очень заинтересуют русского царя.

— Прежде я должен лично переговорить с каждым из них. Пусть знают, насколько я ценю предстоящую службу. У меня к вам есть еще один небольшой разговор. Давайте спустимся вниз.

Граф Йонссон насторожился. Придворный опыт подсказывал ему, что к учтивости королей следует относиться очень внимательно. На своем веку он помнил немало случаев, когда немилость начиналась именно с предупредительности. Некоторые из вельмож впоследствии сгинули в темнице замка…

— С удовольствием, ваше величество, — как можно безмятежнее произнес граф, стараясь стряхнуть страх, который тяжелым грузом уже наваливался на плечи. Он очень надеялся, что Карл не заметил его состояния.

По узкой гранитной лестнице они спустились с бастионов на первый этаж башни. Королевские гвардейцы, несущие караул в коридорах крепости, невольно вытягивались, когда Карл проходил мимо. Король, энергично размахивая руками, вышагивал по холодным помещениям первого этажа, увлекая за собой графа. Не оглядываясь, Карл миновал спрятанный в стене выход, который уводил за территорию замка; затем столь же стремительно прошел мимо высокой дубовой двери. За ней находился узкий коридор, соединяющий комнаты замка со двором крепости. Граф Йонссон невольно проглотил горький ком, подступивший к горлу: самые худшие опасения начинали оправдываться — впереди была всего лишь одна дверь…

И она уводила в подвал темницы.

У проема Карл остановился, чтобы посмотреть на приотставшего Йонссона, и с учтивой улыбкой последовал дальше, как если бы приглашал графа в увлекательнейшее путешествие.

Лестница, уводившая в темницу, была необыкновенно крутой, с высокими ступенями из цельного темно-серого гранита. На стенах в металлических конусах полыхали огромные факелы, небрежно отбрасывая клочья сажи к высокому сводчатому потолку. Сырость казалась необыкновенно плотной и очень тягучей, — бесцеремонно заползала за воротник, забредала за камзол, норовила угнездиться в сапогах.

Граф невольно поежился, стараясь сбросить наваждение. Король, привычный к невзгодам, не замечал ни копоти, падающей на букли парика, ни запаха застоявшейся плесени.

Лестница привела в огромное помещение, разделенное высокими решетками. Навстречу королю шагнул комендант крепости, двадцатилетний капитан Фредерик.

— Вы готовы, комендант?

— Да, ваше величество, — отвечал Фредерик. — Разрешите вас проводить.

Худшие опасения оправдывались. Неужели король за что-то прогневался на своего верного слугу и решил, что остаток дней тот должен провести под неусыпным надзором королевской стражи?

Грип Йонссон старался выглядеть равнодушным, что давалось лишь благодаря невероятной мобилизации всех душевных сил. Лицевой нерв непроизвольно дрогнул, приподняв правый уголок рта.

— Сделайте мне такую любезность, — охотно согласился король, последовав за комендантом замка.

Капитан Фредерик был прусского происхождения, но уже более ста лет его предки достойно служили шведской короне, добившись величайшей благосклонности монархов.