— Делайте все, что считаете нужным, — ответил король.

Заложив руки за спину, Карл заторопился к выходу.

Глава 5 ОТВОРЯЙ, ЦАРЕВНА СОФЬЯ У ВОРОТ!

Возвернувшись в Москву, Федор Юрьевич с воодушевлением взялся за государственные дела. Первое, что предстояло сделать, так это пополнить регулярную армию. В грамоте, писанной от имени Петра Алексеевича, он повелел с каждого села забирать в рекруты пяток молодцов, и уже днем позже посыльные разлетелись по ближним и дальним землям для сбора военного налога. В первую же неделю в Преображенское привели два полка новобранцев, оторванных от сохи. Прельстившись на государево жалованье, куда вместе с харчами входила и бутылка водки, они охотно подставляли для бритья косматые лбы. Цирюльники в последующие дни не ведали покоя. Набравшись терпения и вооружившись складными лезвиями, они ловко брили крутые лбы рекрутам, а полковой старшина, стоявший подле брадобреев с ковшом в руках, щедро черпал пиво из огромной бочки и угощал новобранцев во крещении.

Каждый из них через несколько лет уже видел себя унтер-офицером, жалованье коих должно было быть не в пример больше прежнего, а потому военное учение все воспринимали с большой охотой и так горланили походные песни, что в близлежащих домах вылетали стекла.

Но пуще всего рекрутам нравилась пальба, и старшины, не скупясь, сыпали порох в фитильные замки ружий.

С утра до вечера за Преображенским селом стоял неимоверный грохот. Дым обволакивал избы и огороды, и если бы не знать того, что идут учения, можно было бы предположить, что ворог подобрался к самой Москве.

Поутру, продравшись сквозь густой дым, больше смахивающий на плотный туман, ко двору князя Ромодановского в сопровождении конных стрельцов из Михайловского полка подкатила золоченая карета. Начальник стражи, большебородый, крепкого вида детина, уверенно шагнул навстречу, преграждая бердышом дорогу.

— Стой, окаянные! — прикрикнул он на возницу. — Не ведаешь, куда катишь?! Дворец князя Ромодановского! — И тотчас растерянно застыл, углядев в окне кареты царевну Софью Алексеевну.

А стрелецкий сотник, гарцуя на белом жеребце, уже напирал:

— Отворяй ворота! Царевна Софья Алексеевна у порога.

Виданное ли дело, сама царевна в гости к Ромодановскому пожаловала!

Справившись с накатившим замешательством, княжеская стража в едином порыве поскидала с кудлатых голов шапки и, не жалея горделивых спин, принялась отвешивать поклоны.

Первым опомнился начальник стражи. Пробившись вперед, он для важности припустил в голос малость строгости и объявил:

— Не положено без доклада!

Стрелецкий голова, слегка хлопнув плетью по голенищу, отвечал столь же сурово:

— С каких это пор царевна должна комнатным стольникам докладывать! Сказано отворяй ворота!

Поклоны отбиты, причитающаяся честь отдана, а теперь и о службе можно подумать. Разогнулась княжеская стража и, натянув шапки на самые уши, встала полукругом, как если бы собралась отражать натиск.

— Не велено пускать. Нынче Федор Юрьевич Ромодановский на Руси за хозяина. Ты уж меня извини, голова.

— Это что же… Царевне от ворот указываешь?

— А по мне все едино, что царевна, а что баба с базара… Чего же мне понапрасну-то под плеть ложиться?

Стрелецкий голова взмахнул было плетью, чтобы проучить нерадивого за дерзость, как из глубины двора прозвучал громогласный оклик:

— Что за раздор?!

С крыльца в долгополом охабне навстречу прибывшим гостям сходил князь Ромодановский.

— Царевна Софья Алексеевна прибыла, — смиренно отвечал начальник стражи, повинившись.

— Открывай ворота! — распорядился князь.