– Выпьешь чаю? – спросила я у Андрея.

Чай я заваривала сама. Если бы не политика, я могла бы неплохо зарабатывать в чайной на Малой Грузинской. Я там даже подрабатывала, в 90-м, когда с деньгами было совсем скверно. Меня потом вполне серьезно не хотели отпускать, предлагая очень приличное по тем временам жалованье. Но потом Горбачев дал приказ захватить литовскую телевышку, и я сказала в чайной «Адью». Потехе – час.

– Нет-нет, спасибо, – замахал руками Андрей, отказываясь. Кажется, он всерьез переживал эти свои личные дела.

Чувствительный, подумала я. Эмоциональный. Крови, наверное, боится. Если бы не все это, если бы не его личные дела, которым он посвящает до половины дня, мог бы стать приличным революционером. Когда-нибудь.

Я налила себе чаю и присела на соседний стул, глядя на Андрея. А может, он переживает из-за меня? Может быть, его гложет совесть, что я попадаю под прицел охраны, а он, дублер, остается в стороне? Но ведь мы уже давно, раз и навсегда решили, что номером первым должна идти я. Это вам не убийство из-за угла. Это политическая акция. Я должна это сделать, пока не произошло что-нибудь совсем плохое…

– В общем, так, – напряженно заговорил Андрей. – Вечером я беру отцовскую машину и довожу тебя до Большого. Войдем вместе… Я должен быть рядом до самой акции!

– Дурачок, – сказала я нежно. – Все будет совсем не так. В моем плане это не предусмотрено…

– Подожди-подожди. – Андрей уставился на меня, забыв о своих личных проблемах. – Ты хочешь сказать, что к Большому мы…

– Точно, – подтвердила я. – До Большого мы, разумеется, будем добираться самостоятельно и не приведи Бог нам встретиться. Ты должен быть дублером, а не моим телохранителем. Если со мной что-то произойдет, приведешь в действие план-два. Еще один пистолет ты достал?

Андрей пренебрежительно пожал плечами:

– Этого-то добра… Но послушай, как ты доберешься до Большого? Ты ведь не умеешь водить машину?

Андреева наивность меня позабавила. Должно быть, он полагал, что такой важной личности, как убийце Президента, нужен непременно автомобильный эскорт.

– Не нужна мне машина, – пояснила я. – Сделаю свой грим и спокойно доберусь на метро. Кстати, и меньше подозрений. Автостоянки у Большого наверняка под контролем соколов.

Мой соратник вскочил и встревоженно замахал руками.

– Постой, Лера! Мы ведь раньше решали по-другому…

– Я перерешила, – проговорила я медленно. – Вместе нас видеть не должны ни в коем случае. Или ты забыл мои уроки конспирации?

– Да не забыл я, – растерянно, как мне показалось, пробормотал Андрей. – Просто я думал… Мы собирались…

Я хлопнула ладонью по столу:

– Прения окончены. Я руковожу операцией, изволь слушаться. Или можешь выметаться к мамочке или к этой своей… из-за которой на тебе лица нет…

– Слушаюсь, – покорно сказал Андрей. – Но ведь ты подвергаешь операцию большому риску. Вдруг с тобой что-нибудь случится в пути?

– Со старушкой, которую я изображу? Ну, если только попадется какой-нибудь сокол-геронтофил. Как ты думаешь, много ли среди соколов геронтофилов?

Андрей первый раз за сегодняшний день нормально улыбнулся.

– Не думаю, – признал он. – Там скорее уж педофилы…

– Замечательно, – кивнула я. – Стало быть, мне ничего не грозит. Я ведь не собираюсь маскироваться под маленькую девочку, верно?

Николашин критически оглядел мои внушительные габариты.