– Искусством любви, – продолжила она.

«Ого! – подумал Михаил, не ожидая в этом обществе встретить человека, имеющего хотя бы отдаленное понятие о вопросах, которые он пытался затронуть. – Эта женщина действительно удивляет!»

Он продолжил:

– Я солдат, мадемуазель. Я не знаю, что может случиться со мной да и с вами в это смутное время. Может быть, как бедный Фауст, на мгновенье остановим прекрасное мгновенье?!.. – скаламбурил он, приблизившись и глядя ей в глаза.

От этой женщины исходил мощный импульс сексуальной энергии, заставивший его на время забыть о проблемах, вставших перед ним за последние дни. Страсть просто разрывала его.

– Капитан, вы, по-видимому, давно были отлучены от женского общества, – проницательно заметила она. – Но я не ханжа, и вы действительно правы… И хотя я не Клеопатра и это не «Египетские ночи», и вы всего один, а не трое… но я надеюсь, что завтра утром вы, не в пример этим троим, останетесь живым. Так что пойдемте, удивите меня еще раз.

Она взяла его под руку и увлекла за собой.

«Интересно, от кого сейчас исходит инициатива?!» – размышлял он, махнув на прощание рукой друзьям и крикнув, что встретится с ними утром.

Оставив позади шумную толпу, живо обсуждавшую последнее происшествие, они, ускоряя шаги, направились в гостиницу, где баронесса снимала номер. По дрожи руки, по напряженной походке женщины Михаил понял, что его страсть зажгла ответное чувство в душе его партнерши, и от этого возбуждался еще сильнее.

В вестибюле гостиницы они, заказав ужин и приказав портье принести его чуть позже, поспешно поднялись по лестнице в номер баронессы. Уже в прихожей, срывая с себя одежду, он увидел возле своего лица расширенные в изумлении огромные черные зрачки и едва не задохнулся от болезненного, перекрывшего дыхание поцелуя. Подняв на руки, Михаил отнес ее в спальню. Она, потеряв всякий контроль, извивалась под ним, расцарапывая ногтями до крови, крича и не видя перед собой ничего. Бешеная энергия, которая клокотала внутри этой женщины, удивляла его. «Откуда у нее столько силы?» – спрашивал он себя, раз за разом кидаясь в омут наслаждений, не думая о том, что она могла бы задать ему тот же вопрос.

Утолив первую жажду страсти, они постепенно успокоились. Михаил, наделенный природой ярко выраженным чувством прекрасного, с восторгом наблюдая ее сильное и удивительно гармонично сложенное тело, опять зажигался страстью. Их сплетенные тела скорее напоминали не тихую картину любви, а какую-то дикую, сумасшедшую пляску акробатов. Похоже, в себя Михаила привел его собственный крик – он в изнеможении откинулся на подушку.

Потом они пили, жадно ели, разговаривали. Анна охотно прикладывалась к бокалу вина, снова обретая свободу в любовных утехах. И только под утро они, насытив друг друга, забылись в коротком, но очищающем и снимающем ночную усталость сне.

– Ваше благородие, господин штабс-капитан, – проснувшись, услышал Михаил голос своего нового денщика.

– Что тебе? – приоткрыл дверь Михаил, выйдя в прихожую.

– Прибыл вестовой от полковника Орлова. Вам троим срочно надлежит прибыть к нему. Господа офицеры уже собрались, ждут вас.

– Передай – скоро буду, – буркнул Михаил, закрывая за собой дверь, и начал собирать свои вещи, разбросанные по всему номеру.

Несмотря на бессонную ночь, чувствовал он себя прекрасно. Эта ночь любви, казалось, сняла огромную тяжесть, которая давила на него все прошедшие недели после гибели родных.

Яркие лучи весеннего солнца, пробивавшиеся сквозь занавески, живительным светом отогрели его, казалось, навсегда замерзшую душу.