— Второй — Лисе. Устроились удобно, — передал Олег, расположившись на заднем сиденье «Жигулей». Пройдет не менее десяти минут, пока на горизонте обозначится «Акура» Бурдасова, тем не менее Шустов уже поглядывал в сторону ожидаемого появления бригадира.

— Лиса — второму: принято, — отозвался полковник. — Рации — на «прием».

Пока все шло гладко, исключая разве что, как всегда, оригинальное сообщение Яцкевича. Рожнов долго не мог «въехать», про какую канарейку толкует Андрей, и хотел переспросить, в очередной раз выйдя в эфир. Наконец сообразил — но не потому, что оператор носила спецбезрукавку цвета бразильской сборной по футболу, а потому, что Яцкевичу лично надлежало обработать железнодорожницу. Коли кто-то в клетке, значит, все в порядке. Но втык Андрюша получит, как пить дать. Тут впору говорить открытым текстом, так как рации представляли собой системы оперативной связи с автоматическим просмотром каналов в режиме приема (Sweep Scan), возможностью кодирования разговора, включая надежную защиту от радиоперехвата.

Женщина лет сорока пяти, одетая поверх крепдешинового платья в форменную безрукавку желтого цвета, не мигая смотрела на ствол автомата, который хоть и не был направлен на нее, но ясно давал понять о намерениях парня, державшего ее жизнь в своих руках. Не было времени задаться вопросом: «На кой хрен вооруженному парню жизнь переезжчицы?», как ее часто называли путейцы; сама же она называла себя громко и тоже с юмором: оператор шлагбаума. Работа не пыльная, но хлопотливая, то и дело приходится выскакивать из будки, провожая проносящиеся мимо поезда сигнальным флажком и глазами; иногда в плохом настроении можно «спустить кобеля» на нетерпеливых водителей.

Пока вооруженный бандит не заговорил, в голову пришла мысль о терроре: сейчас террорист застрелит ее, воспользуется кнопками подъемника, не давая опуститься шлагбауму, в то время как поезда…

Яцкевич оглядел ее броское одеяние и строго произнес:

— Слушай меня внимательно, канарейка. Скоро через переезд проедет один мой знакомый, я хочу проветрить ему мозги. Если проще — застрелить из этого автомата, — Андрей наглядно продемонстрировал ей бельгийский пистолет-пулемет П-90 с интегрированным лазерным целеуказателем.

Оружие имело необычные формы: приклад практически отсутствовал, равно как и ствол, зато имелся неплохой магазин емкостью в полста патронов. Яцек держал автомат одной рукой, одетой в кожаную перчатку, вставив большой палец в одно отверстие, а указательный в другое; левой рукой Андрей удерживал легкий сверток ярко-желтого цвета.

Пока бедная женщина усвоила одно: не по ее душу явился убийца — и ждала продолжения, наконец-то решившись взглянуть в глаза парня, но тут же отвела их, встретив холодный взгляд.

— По моей команде, — продолжил Яцкевич, — ты без промедления, оперативно — слышишь? — оперативно опустишь шлагбаум, будешь смотреть в окно и ждать моего сигнала. Как только я дам знать, освободишь путь, понятно?

Женщина быстро кивнула: да.

— Теперь дальше. Возможно, тебя никто не спросит, что здесь произошло, а если спросят, ты скажешь, что лично меня ни на улице, ни тем более в своей конуре не видела. Если сделаешь обратное, я вернусь и брошу тебя под поезд. Смотри мне в глаза, — приказал он и с полминуты испытывал оператора из-под козырька надвинутой на глаза бейсболки.

Больше напугать ее никто бы не смог, даже начальник, который постоянно грозился выгнать ее за то, что она разрешает путейцам выпивать в своей будке.

Яцек удовлетворенно кивнул, вслушиваясь в слабый фон работающей радиостанции, которая на треть виднелась из нагрудного кармана его рубашки.