– Он меня звать! Слышать Кен, он сказать Миссе! Арт, Арт, это я, я, Миссе!- взволнованно тараторит маленький низранин путая от волнения окончания слов. Оказывается, и его засунули сюда толстые ведьмы.

      – Да Миссе, да, Арт очнулся, можешь пойти всем рассказать, но не нужно сейчас его утомлять, он очень слаб. – Терпеливо отвечает ему Кен.

      – Арт тебе нужно выпить бульон, это полезно! – ласково просит Тези.

      Однако даже простое упоминание о бульоне вызывает у меня легкую тошноту, поэтому я мычу как могу можно убедительнее:

      – У-у!

      – Раз не хочет, значит не нужно, у него явное сотрясение, и от еды должно тошнить, – уверенно заявляет незнакомец.

      И откуда он такой умный выискался?!

      – Да, Арт и еще у нас хорошая новость. Когда мы со всеми познакомились, оказалось, что здесь находится отец Тези. Помнишь рассказ про следы? Так вот…

      – Арт, я тебе рассказывала, помнишь?- тихо спрашивает Тези.

      – Угу! – крепче сжимая её пальчики подтверждаю я.

      – Так вот, он здесь, я его сразу узнала. А теперь он меня не узнал.

      – Ни плащ! – приказываю я.

      – Не буду, не буду! Он тут рядом, познакомься!

      Кто рядом? Ах, да отец Тези! Очень приятно! Интересно, а ему приятно видеть, как дочка сидит рядом с полутрупом, нежно пожимая ему ручки?! Только теперь до моего сознания доходит, что я больше не прежний, здоровый и сильный молодой человек. Я теперь инвалид, и, возможно, даже слепой инвалид. Я осторожно вытаскиваю пальцы из руки Тези, слушая, как вызвавший у меня столько негативных эмоций голос многозначительно говорит:

      – Я Гай. Гайерт Март, отец Тези.

      – Угу! – вежливо мычу в ответ, пытаясь понять, на что намекает этот Гай?

      И в этот момент пещера сотрясается от недальнего взрыва. На мои повязки сыпятся камушки, вызывая волну боли. Стон вырывается у меня прежде, чем я успеваю стиснуть оставшиеся зубы. Тези осторожно снимает с меня осколки, Кен кричит чтоб все отошли от двери. А где-то в глубине лабиринта гремит еще взрыв, потише и сразу раздается вой сирены. Что же там у них такое происходит? Друзья сгрудились около меня, прикрывая от новых обломков, и тут новый взрыв раздается у самой двери. От толчка моя голова дергается и я проваливаюсь в черноту.

      – На счет три ты просыпаешься, – говорит знакомый голос и считает: Раз, два, три!

      Я открываю глаза и говорю другу:

      – Привет, Мишель!

      – Привет, – отзывается он, – сосредоточенно рассматривая что-то в своих приборах. Потом с тем же выражением рассматривает меня и осторожно спрашивает, – Как себя чувствуешь?

      Я пожимаю плечами. Нормально вообще-то. Глаза немного режет с непривычки яркий свет, да слегка тянет розоватые полоски молодой кожи на пальцах, а так – все отлично.

      – А что помнишь? – осторожно спрашивает Мария.

      – Привет! – повернувшись на голос, я рассматриваю ее. Все так же молода и хороша, а между нами, ей скоро двести. Много лет назад мы договорились звать друг – друга только по имени, хотя на самом деле она моя мать.