– Сгинь! – слабо махнул рукой Чагирь, все еще не в состоянии поверить в реальность видения.

– Как бы не так… – хищно оскалился Егор Павлович. – Проснись, ублюдок. Пришла пора платить по счетам. – Он с демонстративной неторопливостью передернул затвор карабина, загоняя патрон в ствол.

И только теперь до Чагиря дошло, что Сатана не сон, а самая настоящая реальность. Это прозрение так поразило старого вора "в законе", что поначалу он просто оцепенел, лишь беззвучно шевеля побелевшими губами. Наконец, спустя несколько секунд, он обрел голос и Егор Павлович услышал его слова:

– Не может быть… Ты мертв… Оттуда не возвращаются…

– А я вернулся. Слишком много безвинной крови на тебе, Чагирь. Вспомни моих родителей. Вспомни многих других, кого ты лишил жизни. Они взывают к отмщению. Скоро ты будешь гореть в аду.

– Нет! Не-ет!!!

В безумном страхе Чагирь рванулся вперед, чтобы встать, но тут случилось то, чего не ожидал даже старик.

Грей, до этого спокойно стоявший вне поля зрения пахана, видимо, превратно истолковав его намерения, одним прыжком взлетел на кровать и опрокинул Чагиря навзничь. В полумраке, с оскаленной пастью и горящими злобой глазами, Грей показался "положенцу" самим дьяволом.

– Назад! – испуганно вскричал старик, который уготовил своему врагу несколько иную, более мучительную, смерть.

Но Грей, тонко чувствующий состояние хозяина, и не думал убивать. Он всего лишь предупредил нападение, хотя Чагирь от ужаса о сопротивлении даже не помышлял. Неодобрительно заурчав, пес спрыгнул на пол и сел, не спуская глаз с распростертого тела.

Сначала старику показалось, что пахан потерял сознание. Однако, присмотревшись, он понял, что с его врагом случилось что-то неладное. Чагирь лежал совершенно неподвижно, но глаза вора "в законе" были открыты и жили на скособоченной физиономии своей жизнью. Нахмурившись, Егор Павлович поднял его руку и тут же уронил – она была безвольная и холодная как у мертвеца. Чагирь с усилием открыл рот, намереваясь что-то сказать, но из горла вырвалось лишь сипение. От постели вдруг пахнуло прескверным запахом старческой мочи – возле бедер пахана появилось все увеличивающееся мокрое пятно.

Старик резко отшатнулся от кровати. Он все понял – Чагиря разбил паралич. Ненависть куда-то испарилась, и Егор Павлович вдруг почувствовал себя немощным столетним старцем.

– Прощай, Чагирь. Наконец мы с тобой квиты. Теперь живи подольше… – сказал он устало и, с трудом переставляя негнущиеся ноги, побрел к выходу…

День был ясный и солнечный. Старик, погрузив свои немудреные пожитки в "джип", прощался с Гугой.

Слесарь Копылин последовал его совету и уехал из города на два дня раньше. Егор Павлович задержался, чтобы решить вопрос со своим жильем.

– Ты только не болтай лишнего, – строго напутствовал он хнычущего Гугу. – Вот тебе ключи и документы на мою квартиру. Теперь она твоя. А это деньги, – старик всучил нищему пакет. – Их хватит надолго. Живи, как знаешь, но мой тебе совет – больше не слоняйся по подвалам. Ты ведь еще вполне крепкий мужик. Кончай придуриваться и пойди работать хотя бы сторожем. Прошлое не вернешь и не изменишь…

– Палыч… Как я буду б-без тебя…

– Так же, как и раньше. Спасибо тебе за все… Прошу лишь об одной услуге – проследи за могилкой Ирины Александровны. Чтобы там было все в порядке. Я… вряд ли когда смогу навестить ее…

– Я все сделаю! – горячо сказал Гуга. – К-клянусь!

Егор Павлович лишь горько вздохнул.

– Хорошая машина.