– Хорошая машина. Сколько она стоит, если это не секрет?

Старик резко обернулся. Позади стоял худощавый невысокий мужчина с удивительно цепким взглядом. Он смотрел приветливо, но в его глазах время от времени проскакивали колючие искорки.

Егора Павловича будто ударили обухом по темени. Он нахмурился и устало прислонился к "джипу". За ним пришли… Старик ни на миг не усомнился в профессиональной принадлежности любопытствующего. Он столько насмотрелся на своем веку на сотрудников правоохранительных органов, что мог выделить их даже в толпе. И еще Егор Павлович понял главное – этот человек все знает.

– Не дорого, – машинально ответил старик – лишь бы не молчать. – "Джип" был подержанным, когда я его купил.

Их взгляды встретились и сказали обоим больше любых слов. Выдержав длинную паузу, мужчина улыбнулся и промолвил:

– Я так и думал. Извините за беспокойство… – Он коротко кивнул, прощаясь, и повернулся, намереваясь уйти.

И тут же остановился, как вкопанный – перед ним, ощетинившись, стоял Грей. Пес смотрел на него так пристально и недобро, что мужчина невольно отступил на полшага.

– Грей, ко мне! – скомандовал старик, обескураженный странным поведением мужчины.

– Вот это зверь… – восхищенно пробормотал тот и, покачав в изумлении головой, поторопился уйти.

Клевахин затеял этот разговор не случайно. Он наконец нашел неизвестного снайпера, который на поверку оказался не кровожадным киллером, бывшим диверсантом-спецназовцем, а самым обычным стариком, доживающим свой век в одиночестве.

Возвратившись в город, после того, как он определил в надежное место Лизавету, майор первым делом пошел к Бузыкину и подал рапорт на увольнение из органов. Клевахин не стал искать Атарбекова, чтобы свести счеты – зачем? Таких, как следователь, в милиции и прокуратуре было немало, поэтому срубить под корень многоголовую гидру предательства и нарушения законности не могли (а скорее всего, не хотели) даже велеречивые бугры в больших погонах. Разве что-нибудь изменится, если с подачи майора вычистят из органов любезного Темирхана Даудовича? Впрочем, Клевахин очень даже сомневался, что у него выйдет этот номер – за Атарбековым стояли такие силы, что скорее посадят за решетку строптивого опера, нежели услужливого и нужного всем следователя. Майор лишь позвонил ему и многозначительно помолчал в телефонную трубку. Темирхан Даудович оказался настолько понятливым, что на следующий день срочно отбыл во внеочередной отпуск куда-то за бугор.

Бузыкин подписал рапорт молча, даже не поднимая на Николая Ивановича глаз. Как говорится в одесском анекдоте: ни мне здрасьте, ни тебе спасибо, ни нам до свидания. Оба понимали, что их отношения не предполагают особую теплоту и дружеские чувства, а потому ни тот, ни другой даже не попытались сделать вид, что им грустно расставаться. Не собирался Клевахин делать и неизменную в таких случаях "отвальную" с обильной выпивкой и пьяными прощальными слезами. Он потихоньку оформил необходимые документы – и был таков.

Правда, его несколько смущал один странный момент: тайком посетив место своего заточения в Чулимихе, он с огромным удивлением убедился, что, во-первых, в местном райотделе милиции не имеют понятия о его ночном бое, а во-вторых, дом стоял с заколоченными ставнями и амбарным замком на воротах. Неужто постарался Балагула, которому он по запарке проговорился о своих приключениях в тайной обители Джангирова?

И только единственное не давало покоя старому сыщику – неизвестный снайпер. Его поиски превратились для майора в навязчивую идею, которую иногда называют профессиональным тщеславием. Он знал, что разгадка где-то близко, но с какой стороны к ней подойти – это был вопрос.

Клевахина осенило, когда он, болтаясь по городу в ожидании пока закончатся все формальности, связанные с его увольнением.