5

Смельчак спал у ног хозяина и видел во сне чудесный пир, а Северный Ветер, отведав свежего корма, стоял на страже у дверей конторы, где Пазаир с самой зари разбирал текущие дела. Его не удручало обилие сложностей, наоборот, он был полон решимости наверстать упущенное время, ничего не оставив без внимания.

Секретарь Ярти пришел ближе к полудню, с перекошенным лицом.

– У вас подавленный вид, – заметил Пазаир.

– Опять ссора. Моя жена невыносима; я на ней женился, чтобы она меня вкусно кормила, а она отказывается готовить! Так существовать невозможно.

– Подумываете о разводе?

– Нет, из-за дочери; я хочу, чтобы она стала танцовщицей. У жены другие планы, которые меня не устраивают. И никто из нас не собирается уступать.

– Боюсь, положение безвыходное.

– По-моему, тоже. Как ваше расследование у Кадаша? Все нормально?

– Я как раз дописываю отчет: бык найден, садовник оправдан, управляющий осужден. По-моему, лекарь тоже замешан, но этого я не могу доказать.

– Не трогайте его – у него связи.

– Обеспеченные клиенты?

– Он лечил самые достославные рты; злые языки поговаривают, что его рука не столь тверда, как прежде, и что лучше к нему не ходить, если хочешь иметь здоровые зубы.

Смельчак зарычал, хозяин успокоил его лаской. Такое поведение пса означало умеренную недоброжелательность. Он с первого взгляда невзлюбил судейского секретаря.

Пазаир наложил свою печать на папирус, где были перечислены его выводы по делу об украденном быке. Ярти любовался тонким и ровным почерком судьи; он выводил иероглифы без малейшего колебания, твердо и решительно облекая свою мысль в замысловатые знаки.

– Надеюсь, вы не стали выдвигать обвинение против Кадаша?

– Конечно, стал.

– Это опасно.

– Чего вы опасаетесь?

– Н-не знаю.

– Изъясняйтесь точнее, Ярти.

– Правосудие – дело сложное…

– Я так не считаю: по одну сторону – истина, по другую – ложь. Стоит хоть на пядь уступить последней – и правосудия больше нет.

– Вы так говорите, потому что молоды; с опытом ваши суждения станут не столь резкими.

– Надеюсь, что нет. В селении многие приводили ваш аргумент; мне кажется, он несостоятелен.

– Вы не хотите считаться с иерархией?

– А что, Кадаш превыше закона?

Ярти вздохнул.

– Вы производите впечатление человека умного и смелого, судья Пазаир; не делайте вид, что вы не понимаете.

– Если иерархия несправедлива, страна идет к своей погибели.

– Она раздавит вас, как и всех остальных; довольствуйтесь решением тех проблем, что вам поручены, и предоставьте щекотливые дела вышестоящим. Ваш предшественник был благоразумным человеком и умел избегать ловушек. Вас повысили, так не портите себе карьеру.

– Я получил это назначение благодаря своим методам; с чего бы мне их менять?

– Используйте свой шанс, не нарушая установленного порядка.

– Я не знаю другого порядка, кроме Закона.

Отчаявшись, секретарь ударил себя в грудь.

– Вы на пути к пропасти! Учтите, я вас предупреждал.

– Завтра вы отнесете мой отчет в администрацию провинции.

– Как вам будет угодно.

– Меня вот что интересует: я нисколько не сомневаюсь в вашем усердии, но неужели вы один – это весь мой персонал?

Ярти как будто засмущался.

– В некотором роде да.

– Что значат эти недомолвки?

– Есть еще некто по имени Кем…

– Его должность?

– Пристав.