Он повторил:

— Но тогда?..

Неужели? Неужели святотатственная рука украла один из шести подсвечников? Святотатственная рука?.. Может быть, одна из тех, что прошедшей ночью сомкнулись в смертельной хватке на горле Аристида Виру?..

С глухим возгласом кюре подбежал к алтарю. Следом за ним торопилась Луиза Боске.

Кюре задыхался:

— Может быть, это…

Он не договорил, но, конечно же, маленькая служанка поняла опасения, которые он не решился высказать вслух? Она прошептала:

— В деревне говорят, господин кюре, что это дело рук Антуана Лабара…

Священник и его спутница подошли к хорам.

— Портной Лабар — убийца! — вырвалось у священника.

Неожиданно он остановился, покачнувшись.

— Там!.. Там!.. — хрипел он, вытянув палец.

Луиза Боске посмотрела и вскрикнула…

Справа от них на сиденье скамьи стоял снятый с алтаря серебряный подсвечник. Закрытое от ветра пламя свечи поднималось вверх, ясное и ровное. Оно высвечивало деталь одной из скульптур, составлявших предмет гордости кюре Рокюса, а именно — застывшее в гримасе лицо дьявола.

Побелев, святой отец осенил себя крестным знамением.

— Бог мой! Бог мой! — бормотал он.

На лбу у него выступил пот:

— Луиза, в этой деревне кто-то поклоняется дьяволу!..

VI. Секрет, который знают все

— Добрый вечер, господин Верспрее, — сказал судебный следователь Эрали, вставая и протягивая руку. — Счастлив с вами познакомиться… Вы знакомы, не так ли? — добавил он, оборачиваясь к бургомистру Бине.

— О да! — ответил тот своим громким голосом. — Мы старые друзья с господином Верспрее… Не правда ли, Верспрее?

— Разумеется, господин Бине, — согласился ветеринар.

Затем настала очередь заместителя королевского прокурора Анона, высокого, худого, элегантно одетого человека.

Покончив с процедурой знакомства, Эрали вернулся на свое место за столом, а Бине — к окну. Анон обернулся посмотреть на огонь в камине, Верспрее сел напротив судебного следователя. За все это время судебный секретарь Де Миль не поднял головы от старательно заполняемой им бумаги.

Следователю Эрали можно было дать_: не больше тридцати лет. У него был четко обрисованный профиль и очень светлые волосы. Небрежным жестом он вынул из нагрудного кармашка хорошо сшитого пиджака шелковый носовой платок и тщательно протер очки.

— Господин Верспрее, вы, конечно, догадываетесь, что заставило нас обратиться к вам. По словам бургомистра Бине вы очень хорошо знали Аристида Виру.

Ветеринар заерзал на стуле:

— О! Уж очень хорошо! Можно ли хорошо знать человека, с которым сыграл несколько партий в карты? Я так не думаю.

— Ну, в любом случае, из обитателей Сент-Круа вы поддерживали с ним самые продолжительные и регулярные взаимоотношения?

Верспрее покачал головой:

— Да нет… Господа Виере и Гитер, не говоря уж об остальных, наверняка знали его не хуже, чем я.

— Завтра я поговорю с ними, — заверил Эрали. — С вами же я хотел встретиться в первую очередь, чтобы услышать от вас подтверждение относительно некоторых заявлений портного Антуана Лабара, о которых мне рассказал господин бургомистр… Правда ли, что как-то вечером, недели три тому назад, Лабар высказывал угрозы в адрес Аристида Виру? Угрожал убить его?..

— Совершенно верно, — признал ветеринар. — Аристид Виру уехал из Сент-Круа накануне, проведя в деревне неделю.