— От кого?

— От кого-то из наших, разумеется!

Она проговорила это своим обычным чистым, невинным голосом, и я с нежностью посмотрел на нее. Меня уже несколько раз обманывали бабы, но теперь я знал: я наконец нашел ту, что предана мне душой и телом. Видя ее все время рядом, я понимал, что такое влюбленная женщина. Эта не могла подложить мне свинью. Она вела себя со мной более чем открыто, и я мог ей полностью доверять.

— Из наших? — повторил я.

— Другого объяснения я не вижу. В этом доме есть человек, который следит за каждым твоим жестом и добросовестно отчитывается перед другими.

Ох и кретин же я был, что не догадался об этом раньше… Теперь мне бросалась в глаза сразу целая куча фактов. И самым характерным из них была отсрочка, которую мне дал Каломар, прежде чем заявиться ко мне собственной персоной. Ладно, положим, он предоставил мне на три месяца полную свободу действий, но этот эксперимент был бы слишком рискованным, не имей он возможности осуществлять за мной постоянный контроль. К тому же он точно знал, какую цифру составлял доход от проводимых мной операций!

Я поднялся с кровати. На шее у меня пульсировала толстая вена. Я Встал перед венецианским зеркалом. Из ажурной рамки, будто задуманной мастером во сне, на меня смотрело жесткое лицо с резкими чертами, горящим взглядом и ртом, заключенным в скобки двух глубоких складок.

Я обернулся.

— Кто? — спросил я у Сказки.

Она не торопилась с ответом. Ее глаза затуманились; она перебирала в памяти людей, составлявших нашу команду, и не спеша прощупывала каждого своим женским чутьем.

— Пауло или Анджело, — сказала она наконец. — Они стоят к тебе ближе остальных.

Я мысленно повторил эти имена. Они действительно наводили на размышления.

— Да, Сказка, Пауло или Анджело. Который же из них?

Она подумала еще.

— Не знаю, — чистосердечно призналась она. — Анджело умнее, но Пауло более хитер… Нужно проверить…

— Причем прямо сейчас!

— Не спеши…

— Но время не терпит!

— Милый, дело не во времени, а в методе… Если ты начнешь «пользовать» их обоих, они начнут все отрицать, и ты не добьешься признания, потому что не знаешь, кто именно должен признаться в измене.

— Ну, а как же тогда?

— Позови их сюда. Скажи, что вы с ними срочно уезжаете и забираете с собой все деньги. Тот, кто лопает из кормушки «тех людей», обязательно попытается их предупредить. Мы будем наблюдать за обоими.

Я щелкнул пальцами.

— Сказка, ты просто сказка!

Она скромно усмехнулась и нажала кнопку звонка.

— Только старайся вести себя естественно, а то у тебя глаза мечут молнии…

Чтобы успокоиться, я поцеловал ее, и это меня действительно утихомирило.

Двое явились.

Анджело или Пауло? Этот вопрос буквально прогрызал мне мозг, но я старался не смотреть на них слишком уж пристально, чтоб не вызывать подозрений у возможного Иуды.

— Вот что, ребятки, — объявил я. — Мне надо сказать вам пару слов. Люди Каломара начинают звереть, и нам пора пошевелиться. Только шевелить, похоже, надо уже не мозгами, а копытами. Тягаться с такой организацией бесполезно: результат известен заранее. Я наскреб уже довольно приличный мешок деньжат. Если хотите, давайте смотаемся вчетвером — вы двое, мадам и я — в какой — нибудь более гостеприимный край и сменим там свои шкуры.