Когда мы снова очутились в библиотеке, отец заговорил и сказал, насколько я помню, следующее:

– Это мой дед тогда, чтобы спасти жизнь леди Макуорт, распорядился подменить мёртвого ребёнка живым. Вам всем хорошо известны печальные обстоятельства, при которых происходили роды. Дед сделал это с помощью хирурга, который, находясь при смерти, послал за мной и всё мне рассказал. Мой дед сказал ему тогда, что он в тот же день собирался переписать завещание и оставить всё имущество мне. Но по пути в адвокатскую контору он, как вы знаете, погиб. Мистер Эллерби – ибо хирург был мужем женщины, которая все эти годы служит у меня экономкой, – боялся для себя неблагоприятных последствий в случае, если он предаст происшедшее огласке, хотя он всё тогда сделал в соответствии с настоятельным желанием моего деда, который видел, в какое глубокое горе ввергло леди Макуорт сообщение о гибели мужа, и понимал, что второго потрясения – теперь в связи со смертью ребёнка – она не перенесёт. Эллерби умер незадолго до того, как ты расторгла помолвку с майором Греем. Мы с тобой узнали тайну почти одновременно: Эллерби знал, что мадам Марджери всё тебе рассказала; узнал, таким образом, об этом и я. Доверься ты мне тогда, все трудности тут же исчезли бы – ведь ты сама захотела бы этого. Но сам я не мог ничего предпринять. Леди Макуорт часто приглашала меня на Рождество в замок, но ни за что и никогда не смог бы я причинить тебе неприятность, Джудит, тем более – в рождественский день.

– Расскажи до конца, – попросила Джудит. – Кто я?

– Ты моя жена, – ответил он, – и ни одна душа не знает большего.

Колокола снова зазвонили. Новость разнеслась почти мгновенно. «Мисс Макуорт вышла замуж!» Отец отвёл свою жену к леди Макуорт, которая, не успев оправиться от потрясения, ожидала нас в большом холле.

То, как Джон ездил в Лондон; то, как мой отец – говоря словами молвы, – «высоко взлетевший среди законников, выхлопотал себе специальную лицензию всего за одну минуту»; как мисс Макуорт наконец вышла замуж, причём по любви, – всё это стало просто рождественской сказкой у всех на устах. Нам же было безразлично, сколько всякого рода толков ходило вокруг нас, и даже то, что говорили, не интересовало нас. Главное – тайна была сохранена .

Леди Макуорт благословила свою дочь и назвала моего отца своим сыном; а вечером он увёз жену в Лондон, оставив нас пировать, наслаждаться фейерверком и вообще радоваться жизни так бурно, как ещё ни разу не бывало в старом замке Колверли на Рождество.

Миссис Эллерби, которую давно мучила меланхолия, поскольку не в её силах было всё уладить в вопросе зла или блага, которое принесли моему отцу деяния её мужа, оказалась полностью удовлетворена этим браком. Она тоже сохранила тайну. Когда отец и Джудит вскоре вернулись в Колверли-Корт, чтобы встретить там Новый год в окружении родных и близких, он строго посмотрел на меня и спросил, где же, в конце концов, обретается мисс Джексон?

Весь местный свет, так сильно потрясённый этим Рождеством и не оправившийся от него до самого Нового года, тут же всех простил, узнав, что Джудит собиралась выйти замуж за моего отца вот уже более десяти лет. Сразу исчезли проблемы, и дела были улажены. Отец сделался местным героем. Мы, помещённые в круг его притяжения, получили звание «миротворцев»; а когда стало известно, что я собираюсь замуж за Джона, представителя того старого дома, во главе которого стоял теперь мой отец, удовлетворение публики достигло критических высот.