– Вы совершенно правы, – произнес старший инспектор. – Кто-то действительно смеется над нами… Вы уверены в том, что говорите, мистер Соар?

– Нет. К несчастью, меня с ним не было. Но я не думаю, что Дервент лгал. Вы тоже могли слышать, что он пытался снова открыть дело Дартли.

– Значит, так, дело Дартли. Я сам об этом думал. Вот что, сэр, – Мастерс вытянул указующий перст, – вас не поражает как определенная странность, что, когда убили мистера Дартли, в комнате оказались чашки с узором из павлиньих перьев, и когда убили мистера Китинга, рядом с ним была скатерть с узором из павлиньих перьев, а главное, что все-таки вещи попали на места преступлений из вашего магазина?

– Разумеется, это поражает меня, как нечто странное, – резко ответил Соар, – но я не могу это объяснить.

– Вы когда-нибудь слышали о тайном обществе под названием «Десять чайных чашек»?

Соар проницательно посмотрел на него:

– Опять старая песня, инспектор? Нет, я никогда не сталкивался с этим, но совершенно не удивлюсь, если в деле обнаружится нечто подобное. До меня доходили отрывочные слухи…

– Все виды слухов нам пригодятся, – заметил старший инспектор. Он посмотрел не без подозрения на Филиппа Китинга, который упрямо кивнул, потом опять на Соара. – Вот как обстоит дело. И что мы не можем пока понять, что вся эта чепуха означает. Если она ничего не означает, значит, так тому и быть. Эти павлиньи перья, это воздержание от курения и в особенности эти инфернальные чайные чашки. Мы что-то слышали о «религиозном» обществе. Но какое отношение могут к нему иметь чайные чашки?

– Разве вы не можете отважиться предположить?

– Не предположить. Это чересчур… грм… доморощенное дело для меня, сэр. В чем состоит вред или значение чайных чашек? Вы говорите мне «чайная чашка», и я сразу представляю огонь в камине, дом, хорошую чашку чая с большим количеством сахара и молока – самые обычные вещи. Никакого отношения к опасности или убийству это не имеет. Вот если бы это было что-то похожее на ту уродливую серебряную коробку, которую мы с сэром Генри однажды обнаружили в доме лорда Мантлингза…

– Точно, – внезапно заявил Соар, – у вас, мистер Мастерс, воображение, достойное школьника. Боюсь, это именно так. Вы видите нечто зловещее только в скрещенных кинжалах или окровавленных руках. Но подумайте снова. Вы что-нибудь знаете об истории чая?

– Истории чая? Нет. Кроме разве… подождите минутку… это заключение о чайных чашках из музея Южного Кенсингтона… Оно у меня где-то было. Там еще говорилось: «Это, конечно, не чайные чашки, поскольку чай не был известен в Европе до середины семнадцатого века».

– Это не совсем так, инспектор. Чай привезли в Европу из Китая, когда Китай начал торговать с Португалией и Италией в 1517 году, что делает дату, к которой относятся чашки, вполне логичной. То есть чай в Европе был уже известен, хотя и не получил еще широкого распространения. Видите ли, то, что для нас сейчас приятный повседневный напиток, когда-то представлялось секретным, опасным и экзотическим зельем. Разве вы не знаете, какие протесты были из-за чая в Англии даже в начале восемнадцатого века? Один писатель-медик клялся, что чай так же вреден, как опиум. Или вы не знаете, что чай способен вызывать галлюцинации, правда, это относится к зеленому чаю, или не слышали истории Ле Фану – человека, который к нему пристрастился?

Лицо Мастерса приобрело несколько иной оттенок.