– Это другое. – Зайончковский не давал себя переубедить. – Калужова занимается вопросами дорожного движения, Крыся сидит в хозяйственном отделе. А тут четыре трупа, и кто знает, сколько их еще будет? Ведь в алфавите осталось еще двадцать восемь букв.

– Во всяком случае эта Шливиньска облегчит нам ситуацию. Можно будет отдать ей все дела о мелких правонарушениях и дела, направленные в коллегию. Тогда ты или я, имея больше времени, посвятим его «алфавитному убийце».

– Ну уж дудки! – Майор не только все больше распалялся, в нем сейчас выступила главная черта его характера – упрямство. – Если эти деятели из воеводства такие умные и вешают мне бабу на шею, то пусть она покажет, на что способна. Я дам ей именно это дело.

– Не упрямься, Стах, – успокаивал капитан приятеля. – Девушка может нам очень пригодиться. А если ты отдашь ей это дело, то сразу ее прикончишь.

– Вот и хорошо! Если она завалит дело, у меня будет повод отослать ее обратно в Ченстохову. А тем, из Катовице, все прямо выскажу на первом же совещании. Наверняка воеводский комендант ничего не знает о нашей ситуации, это устроили разные умники за его спиной.

Капитан не пытался спорить. Он знал своего начальника не первый день. Знал, что Зайончковский, в сущности, мужик что надо, но иногда бывает упрямее, чем двенадцать козлов вместе. А что касается работы в милиции женщин – на этот счет у майора давно уже было свое устоявшееся мнение. Он терпел их только в дорожной и хозяйственной службах. Ни в одной комендатуре во всем воеводстве не было так мало женщин, как в Забегово. Вообще Зайончковский представлял собой тип старого холостяка со всеми его предрассудками в отношении к прекрасному полу.

– Отдай ей это дело, – повторил майор.

– Как хочешь. – Капитан пожал плечами. – Но помни об одном: дело слишком серьезное, чтобы оно из-за этого пострадало.

– Ей скоро так все осточертеет, что она сама запросится назад в Ченстохову. А за следствие не бойся. Я сам проконтролирую, чтобы она не натворила глупостей, и буду делать все, что сочту целесообразным.

– До сих пор следствие не сдвинулось с места, хотя мы неплохо знаем свой участок. Отдать его новичку – значит заранее обречь на неудачу.

– В делах такого рода, когда преступник наверняка дегенерат или сумасшедший, к результатам идут долгой дорогой. Необходимо организовывать облавы с участием большого числа людей или устраивать засады.

– Но ведь ни на то, ни на другое у нас нет как людей, так и нужных средств.

– Обо всем этом я не раз и не два писал в воеводство. А вместо помощи получил исключительно добрые пожелания и бабу на шею. Чтоб черти побрали такую работу! А кому потом будут промывать мозги? Известно, майору Станиславу Зайончковскому.

Зигмунт Полещук признавал, что в словах начальника много резонного. Безусловно, городская комендатура милиции в Забегово оказалась в тяжелом положении. Но майор не хотел понять, что такое же положение почти в каждом городе и воеводские власти, несмотря на все желание, не могут немедленно прийти на помощь каждому подчиненному подразделению. Капитан представил себе, какой скандал вызвал в Ченстохове приказ командировать Шливиньску в Забегово. Он снова попытался успокоить майора:

– Ты еще не видел девушку, а сразу так отрицательно к ней настроился. А она, может быть, первоклассный специалист. В Катовице хорошо знают нашу тяжелую ситуацию, и «алфавитный убийца» там должен вызвать большие опасения. Ведь от Забегово до Катовице едва полтора часа езды, преступник легко может «переключиться» на их территорию. А кроме того, они отвечают перед Варшавой за все воеводство, в том числе и за нас.