– Специалист, – иронично улыбнулся майор. – Благодарю за такую помощь! Мало того, что эту девицу некуда приткнуть, так она еще будет стрелять глазами и кокетничать с моими парнями. Я уже вижу это.

– А может, она отвратительная. Косая, хромая или горбатая.

– Еще хуже. – Зайончковский испугался не на шутку. – Я бы предпочел красивую, зачем нам уродка?

– Не могу сказать, что ты слишком последователен. Поэтому и надеюсь, что передавать ей дело ты передумаешь.

– А вот и нет! Если воеводство считает, что она такая способная, то пусть докажет это.

– Боюсь, у Шливиньской не будет легкой жизни в Забегово.

– Об этом я только и думаю. Чем она скорее уберется отсюда, тем лучше.

Кофе для майора Зайончковского

Даже такой служака, как майор Станистав Зайончковский, вынужден был признать для себя, что поручника Барбару Шливиньску упрекнуть не в чем. Она появилась в комендатуре в форменном мундире и представилась начальнику по всем требованиям устава. На худенькой стройной фигурке мундир сидел великолепно, а юбка (на три пальца выше колен) открывала стройные ноги. Темные туфли подчеркивали форму икр. Капитан Полещук, который во всей комендатуре считался самым крупным специалистом «по женскому вопросу», убежденно признал, что новое приобретение Забегово весьма и весьма интересно.

Темные коротко постриженные волосы, овальное лицо, карие глаза, красивый носик с легкой горбинкой, может быть, несколько выступающий рот и четко обрисованный подбородок – все это представляло собой весьма привлекательную наружность. Трудно было бы назвать эту девушку красавицей, но в ее фигуре и лице было что-то такое, что очень притягивает мужчин.

– Садитесь, поручник. – Майор, казалось, не устоял перед чарами вновь прибывшей.

Шливиньска опустилась на предложенный ей стул.

– Чем вы занимались в Ченстохове?

– Сначала работала в службе движения, в хозяйственном отделе. Меня направили в офицерскую школу в Щитно, на заочный трехлетний курс. Потом опять хозяйственный отдел, а последнее время следственный. Вообще-то в Ченстохове не так много людей, поэтому нередко приходилось одновременно вести разные дела.

– Следственный? – переспросил Зайончковский. – Это очень хорошо. Приятно, что нам прислали специалиста. Как раз сейчас у нас есть очень трудное дело. Наверное, вы о нем уже слышали?

– «Алфавитный убийца»? Вся Польша о нем слышала.

– Да. Его я и имею в виду.

– Я, конечно, не знаю подробностей этой истории. Знаю только, что об этом писали газеты.

– Подробности узнаете. Я намерен передать это дело вам.

Девушка улыбнулась. Полещук отметил, что улыбка делает ее еще милее.

– Я так боялась, – сказала она, – что вы воспримете направление к вам женщины как наказание божье и я буду служить затычкой во всех дырах. А тут такая приятная неожиданность. Очень вам благодарна, гражданин майор, постараюсь оправдать доверие.

Полещук изо всех сил старался сдержать смех. А майор, услышав произнесенные с таким энтузиазмом слова девушки, посуровел. Он ожидал другой реакции.

– Разумеется, будете работать под моим контролем, – добавил он.

– Так точно, гражданин майор. – Шливиньска сделала такое движение, словно собиралась вскочить и встать по стойке «смирно».

– Я бы так не радовался, коллега, – вступил в разговор Зигмунт Полещук. – Дело дьявольски трудное. Уже два месяца мы ломаем голову над тем, как поймать этого ненормального, но пока еще не сдвинулись с места.