– Что ж, это мысль, – сказал он, потирая лоб. – Только он весьма падок до выпивки… В те редкие моменты, когда я видел его, он сидел, полусонный, в лондонском клубе «Атенеум» у окна, которое выходит на Пэлл-Мэлл, и никто не мог сказать, пьян он или нет.

– Пьяный проспится, дурак – никогда, – заметил Фрэнсис.

– Согласен, но Гонта обычно не бывает в Англии. О нем в Лондоне лишь легенды рассказывают. Вот одна из них. Однажды он сидел в своем обычном кресле с подголовником у окна клуба и вдруг внезапно вскочил, подошел к телефону и позвонил в городскую администрацию в Сити-холле. «Один плотный господин в квадратных очках, тренче и зеленой фетровой шляпе, – сказал он судье-магистрату, – в данный момент идет по площади Ватерлоо. Вам бы лучше задержать его. Вы пока не в курсе, но вам придется разыскивать его по обвинению в убийстве». И точно, позже выяснилось, что этот человек снес голову своей жене, хотя труп обнаружили только пару дней спустя… Потом произошло то лондонско-ливерпульское ограбление банка. Помните? Партингтона и двоих членов его банды схватили, но не могли обнаружить украденные ценные бумаги, Положение было безвыходным. Тут комиссар получает сообщение – всего одну строчку, нацарапанную на пачке из-под сигарет: «В столбике кровати, остолоп ты чертов. Гонт». Именно там Партингтон спрятал эти бумаги. Я точно знаю. Комиссар полиции сам мне об этом рассказал.

Сэр Джордж достал свой портсигар. Вздохнув, он взглянул на Фрэнсиса, который, похоже, его не слушал.

– Этот Сондерс, – буркнул Фрэнсис, – не способен даже найти нашего друга Кестевана. Прошу прощения, но думаю, придется самому заняться этим. Да и к Ирэн необходимо заглянуть. Странно, что доктор Мэннинг еще не спустился. Ну, я ухожу, а вы будьте настороже и не впускайте никого.

Когда он ушел, Тэрлейн спросил у сэра Джорджа:

– Кто такой этот Гонт? Я никогда не слышал о нем.

– Джон Гонт, думаю, самый выдающийся гений криминалистики, которого когда-либо видела Англия. Следовало бы написать книгу «Гонт – его взлеты и падения». И то и другое захватывает.

– Он как-то связан со Скотленд-Ярдом?

– В какой-то степени. Если бы он не был связан официально, не произошло бы и разрыва. Никто не может точно сказать, каковы были эти связи до разрыва. Я никогда не спрашивал об этом комиссара полиции.

– А почему произошел разрыв?

– Я могу только догадываться. Во-первых, он пил слишком много. Это никак не свидетельствует против него, конечно. Этот мужской порок никогда не считался по-настоящему пороком, иначе люди не стали бы его терпеть. Потом, когда его жена умерла лет шесть или семь назад, он, похоже, пошел вразнос, то есть повел себя неадекватно. Взял и отпустил очевидного убийцу, даже помог ему уехать из страны. Потом, в деле Седли, когда суду уже было все ясно, он поднял шум, утверждая, что Седли невиновен, но ему не позволили доказать это. Снова он устроил скандал по поводу использования научных данных в Скотленд-Ярде. Понимаешь, Гонт – криминалист старой школы. Короче говоря, какова бы ни была причина, он порвал отношения со столичной полицией. – Сэр Джордж достал сигару, аккуратно обрезал ее и закурил. – Однажды я встретил его на набережной. Как раз после его отставки. Высокий, со впалыми щеками, с усами и с эспаньолкой. Ну прямо роялист! Он тогда сказал: «Все талдычут про современный, научный подход, а сами настолько, черт возьми, не отвечают требованиям науки, что даже не в состоянии увидеть правду. Пойдем выпьем».

– И что с ним случилось?

– Гонт получал бы баснословные гонорары, займись он частной практикой. Ему предлагали, но он достаточно состоятельный человек и поэтому отказался.