Рут практично добавила:

– Дочь моя, прежде всего вы должны остерегаться мужчин. Они все там приспешники сатаны. Не отвечайте, если незнакомый заговорит с вами. Если только очень старый, да и то… А если кто-то из них позволит себе проявить к вам неуважение…

Эзешиа перебил жену:

– Врежьте ему хорошенько, Дебора, как ваши братья и я учили вас.

Пастор попытался смягчить совет отца:

– По крайней мере, дитя мое, обратитесь в полицию. И, главное, ни при каких обстоятельствах не забывайте своего религиозного долга, помните, что искренняя молитва – лучшая из защит и что Бог никогда не оставит того, кто взывает к Нему с верою.

Так Дебора узнала, что ей предстоит покинуть родной Оспиталет, в котором она прожила 22 года.

Два последних лета мадам Пюже, богатая вдова из Анси, провела в деревне Ле Помпиду и случайно во время прогулки познакомилась с семьей Пьюсергуи. Будучи доброй протестанткой, она оценила строгость патриархальных нравов и заинтересовалась прелестными девочками, воспитанными в старых традициях и в любви к Богу. Особенную симпатию вызывала у нее Дебора. Она очаровала ее красотой и умом, но, главное, мадам Пюже угадала в суровой с виду девушке любознательность, удовлетворить которую она никогда не сумела бы в этих глухих краях. Дебора боялась и чтила Всевышнего, но глаза ее были обращены на мирское. Тогда-то мадам Пюже и решила поговорить с Фетини. Яркая брюнетка с прекрасными голубыми глазами могла бы стать чудесным украшением любого из известнейших домов Анси. Должность домработницы добавила бы дикарке из Оспиталет недостающего ей блеска.

Вот почему Дебора уезжала, как уедет на следующий год Агар, чтобы поступить к швее из Вигана, как уехал три года назад Жереми. В доме Эзешиа не было места для всех его детей. Он был слишком беден.

Утром, в день отъезда, отец пригласил Дебору пройтись. Он отвел ее в скалы, на одной из которых винделась надпись, напоминающая, что на этом месте 24 сентября 1689 года собрались севенцы послушать Франсуа Вивана и Клода Брусона, призывающих в своей проповеди к жестокому сопротивлению для защиты их веры. Эзешиа с дочерью встали на колени для короткой молитвы. Когда они поднялись, отец сказал:

– Помните об этом всегда.

На Альском вокзале Эзешиа посадил дочь в поезд до Нима, откуда ей предстояло добраться до Лиона, а затем до Анси. Положив тяжелый чемодан в багажную сетку, он крепко поцеловал Дебору.

– Я надеюсь, что вы хорошо будете себя вести. И не медлите с возвращением. Без вас нам будет очень тяжело…

Она не ответила: от волнения пересохло в горле. Эзешиа спустился на перрон и, не оборачиваясь, пошел прочь. Тот, кто посвятил свою жизнь служению Всевышнему, не должен поддаваться человеческим слабостям. А может быть, он просто не хотел, чтобы дочь видела его слезы.

Поезд тронулся. Дебора почувствовала, как грудь ее сдавила боль. По мере того как состав, набирая скорость, увозил ее все дальше от родных мест, в памяти Деборы проплывали дом, семья, собака, стадо… Она чувствовала, что с этого момента часто будет мысленно обращаться к этим милым воспоминаниям. Люди заметили ее грусть. Одни, предположив, что это прелестное дитя потеряло кого-то из близких, изобразили на лицах сочувствие, другие, посчитав, что речь идет о любовной истории, улыбнулись. Дебора, погруженная в себя, не замечала ни тех, ни других.

Несмотря на природное здоровье и энергию, Дебора почувствовала слабость, когда покинула вокзал. Она обессиленно прислонилась к нагретой осенним солнцем стене. Сказалась бессонная ночь, пережитые волнения и внезапное столкновение с городской суматохой. Какой-то пожилой мужчина, неспешно прогуливавшийся по городу в этот утренний час, приблизился к Деборе и вежливо с ней поздоровался.