Таун отпил полбокала текилы.

— Ведь неплохо задумано, а? — бросил он.

— Для импровизации неплохо, — одобрительно кивнул Шейн. — Без всяких выкрутасов и хитростей, как в первом случае.

— С Бартоном? — догадался Даер.

— Да, — кивнул Шейн. — И с новобранцем, которого Таун подбил завербоваться под чужим именем. Джимми Делрей работал на руднике Плата Азуль. Он что, тоже что-то заподозрил, и ты таким образом одним выстрелом убил двух зайцев, включив его в свой замысел?

Таун хлебнул еще текилы и с отсутствующим видом кивнул:

— Тогда-то у меня и возник этот план. Он написал мне, что увольняется оттуда и возвращается в Эль-Пасо, чтобы явиться с повинной в армию. Я вспомнил, что он малость похож на молодого Бартона, такого же сложения и все прочее, и решил разом разделаться с обоими, — рассказывал он с некоторым сожалением, слабым голосом.

— Он уже решил убрать Бартона, — пояснил Даеру Шейн, — но ему нужен был надежный способ избавиться от трупа, так чтобы его никогда не опознали. Он наплел Делрею какую-то ахинею насчет охоты на шпионов и уговорил завербоваться в армию пол чужим именем, что было крайне важно, поскольку он хотел, чтобы Джека Бартона похоронили в форме Делрея, причем чтобы его не отправили на погребение домой, где мать моментально увидела бы, что это не ее сын, а этого можно было избежать только при условии, что его похоронят здесь. А так Делрей, как новобранец, никому здесь не был известен. В форме Делрея, с его солдатской биркой и удостоверением, задушенный и с пробитой головой, да еще раздавленный после этого машиной, Бартом вполне мог сойти за неизвестного новобранца.

— Минутку, — замахал руками Даер. — Я все еще не уловил, чей труп чей. Кто голый утопленник?

— Джимми Делрей. Солдат. Тот, кого, как действительно видел Джошуа Райли, Таун убил у реки. Он раздел его догола и одел в его солдатское обмундирование Джека Бартона, которого предварительно связал и оставил в живых до сумерек, чтобы убить его за несколько минут до того, как положить труп на улицу и переехать его машиной.

— И он все это сделал в одиночку? — изумился Даер.

— Все было сделано точно и почти с совершенством, — продолжал Шейн. — Он тут же сообщил о случившемся как о дорожном несчастном случае, рассчитывая, что так это и будет воспринято. Когда же тело Бартона с миром упокоят на солдатском кладбище, преступление, как он понимал, никогда не удастся доказать, даже если откроется исчезновение Бартона и на него, Тауна, падут подозрения. За отсутствием улик в виде тела он был в полной безопасности.

— Так оно все и было бы, если б не вскрытие, — воскликнул Даер.

— Вот именно, — вмешался Таун; голос его был какой-то тонкий и жалостливый, видно, он уже немного набрался. — Тогда-то все и полетело к чертовой матери. Но у тебя-то откуда возникли подозрения?

— Из письма Джимми Делрея к матери да из опыта общения с тобой десять лет назад, — хмуро откликнулся Шейн. — Да кто тому поверит — чтобы ты, как добропорядочный гражданин, бросался к телефону и сообщал о дорожном происшествии, да еще без свидетелей. Это не в твоем духе — да еще перед выборами в мэры, которые ты рассчитывал выиграть. Уж если бы ты действительно нечаянно задавил солдата, готов дать руку на отсечение, ты бы даже не остановился, не то чтобы звонил в полицию.