Щербина достал из кейса бланк протокола допроса. В первую очередь его интересовали все обстоятельства, связанные с утром того трагического дня. Кто звонил? Отчего нервничал супруг? Какова причина ссоры супругов, о которой поведал водитель? Щербина, стараясь быть предельно вежливым, даже ласковым с женщиной, неторопливо задавал вопросы, надеясь, что Вероника Моисеевна откликнется хотя бы на один из них. Для начала. Но она отреагировала лишь на один.

– А разве Сережа жив? Это он сказал, что мы с Васей поссорились? А как он сказал?

Щербина почему то не решился сообщить о смерти Новикова, сказал лишь, что, по его словам, хозяева появились утром, о чем то горячо споря, и потом в машине угрюмо молчали. Вот из этого и сделаны выводы.

– А почему вы решили, что ваш шофер погиб? – в свою очередь поинтересовался Щербина.

– Я видела, как он упал, вывалился из машины, как потом закричал Вася… а потом ударило меня…

– Вы не ошибаетесь? Именно в этой последовательности? – насторожился следователь.

– Как я могу ошибиться, если видела… вот этими глазами, – она дотронулась ладонью до лица и замерла на миг. А когда следователь забеспокоился – уж не стало ли ей опять плохо, отняла ладонь и добавила, глядя в потолок: – Вася очень сильно кричал… ему было так больно… мне доктор сказал, что он умер… А как же тогда Сережа? Ведь его – первого, я видела…

Щербина помолчал немного, ожидая продолжения, но Вероника будто отключилась. Тогда он спросил, не знает ли она, угрожал ли кто ее мужу? Женщина медленно перевела на него взгляд и снова промолчала. То, что она уже сказала, было чрезвычайно важно, но – увы! – подтверждало правоту москвича, предсказавшего, как возможный, и такой вариант развития событий. Щербина вспомнил, что Турецкий также заметил мимоходом, что был знаком с Вероникой Моисеевной, если она – именно та, о ком идет речь. И потому теперь, посчитав, что дело всегда должно быть немного впереди собственного "я", неожиданно для себя сказал:

– А вы знаете, этим делом очень озабочены в Москве и оттуда даже прибыл представитель Генеральной прокуратуры Турецкий Александр Борисович. Вот какие сферы задело убийство вашего супруга. Он и сообщил, между прочим, что был знаком с вами. Это так?

– Александр Борисович… – ответила женщина без всякого выражения. – Передайте, я прошу его приехать. Извините, я очень устала. В другой раз…

– А когда подъехать к вам Турецкому? – Какое то острое чувство ревности кольнуло следователя.

– Сегодня, конечно… если может.

– Я передам. Вот я тут составил краткий протокол. Почитайте, пожалуйста, и подпишите.

Но женщина смотрела в другую сторону.

– Я устала. Где подписать?…

– До свидания, – сказал наконец Щербина и вышел за дверь, где его ожидал врач.

– Поговорили? – спросил сухо.

– Да. А вот вечером сюда подъедет старший следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре России, – с непонятным мстительным чувством произнес Щербина. – Мадам его требует, – он церемонно поклонился. – Не смею возражать. Однако чем же вызван ваш легкий обман? – продолжил он, следуя за врачом по коридору.

– Вообще то это была ее просьба. После известия о смерти мужа. Ни я, ни Иван Иванович, – он имел в виду главного врача, – не возражали и сочли такую просьбу вполне естественной.