|
– Это я тоже заметил. – Вот почему я считаю, что он должен потерять кусок побольше. – Он замолчал и хлопнул по седлу. – Я все время об этом думаю. Теперь ты знаешь, кто она. А я не собирался рассказывать. – Не волнуйся, я буду хранить это в тайне. Она сама тебе рассказала? – Да, сэр, сама. Сегодня утром. – Она еще кому нибудь рассказала? – Нет, сэр, и не расскажет. Я не могу говорить за нее, да и никто не может. Но, возможно, когда нибудь, когда она немного поутихнет, а у меня будет собственный кораль… Ты видел ее на лошади? Я кивнул. – Конечно, видел. Я собирался присмотреться к ней поближе, но теперь, конечно, буду держаться на расстоянии. Я не расположен терять кусок своей кожи. Его рука отпустила седло. – Я думаю, ты просто болтаешь. От меня никто ничего не требовал, я – только ее друг, вот и все. Пару лет назад, когда я болтался с парнями в Аризоне, а она подрабатывала в отеле, мы неплохо поладили, и я подумал, что не мешало бы мне время от времени появляться поблизости. Я не возражал бы бывать поблизости так часто, как только мог. Сейчас я ее друг, и это меня вполне устраивает. Она была бы удивлена, узнав, что я… Он перевел взгляд с меня на что то другое, и я оглянулся. С террасы к нам сходил Ниро Вулф. Почему то вне дома он всегда выглядит более крупным. Я думаю, что это происходит потому, что мои глаза привыкли втискивать его габариты в интерьер его особняка на Тридцать пятой Западной стрит. Итак, это был он – к нам приближалась гора. – Я не помешал? – поинтересовался он вежливо. Выделив нам две секунды для возражений и не услышав их, он продолжал: – Мои извинения, мистер Бэрроу. Потом мне: – Я поблагодарил мисс Роуэн за прекрасный обед и объяснился с нею. Чтобы смотреть представление, мне пришлось бы перегибаться через перила, а я для этого не создан. Если ты сейчас отвезешь меня домой, то сможешь вернуться к четырем – как раз к началу. Я взглянул на часы: десять минут четвертого. – Должны подойти еще кое какие гости. Лили говорила им, что вы будете здесь, и они испытают разочарование, если вы уйдете. – Тьфу! Разве мне есть чем их веселить? Я не только не был удивлен решением Вулфа, но даже ожидал чего нибудь вроде этого. То, за чем он сюда пришел, он уже получил – так почему бы не уйти? Предметом, который привел его сюда, были куропатки. Когда два года назад я вернулся после месячного пребывания на ранчо Лили Роуэн, купленном ею в Монтане (где я, между прочим, встретился с Харви Гривом – приятелем Кэла Бэрроу), единственной деталью моего путешествия, которую Ниро Вулф счел достойной внимания, было описание одного из яств. В конце августа возраст молодых куропаток составляет около десяти недель и основной их пищей является горная черника. Я сказал Вулфу, что они вкуснее любой птицы, когда либо приготовленной Фрицем, даже перепелки и вальдшнепа. Конечно, в это время года они охраняются законом и могут обойтись по пять долларов за каждый кусочек, если только вам удастся их поймать. Лили Роуэн относилась к законам не так, как ее отец, пока тот копил семнадцать миллионов долларов, которые и завещал ей с тем, чтобы она могла их тратить или оставить в том же количестве. Когда она узнала, что Харви Грив едет в Нью Йорк на соревнования, то решила устроить прием для некоторых из участников. И вот она подумала, что с ее стороны было бы очень мило накормить их молоденькими куропатками. А так как закон оказался всего лишь барьером, то его перепрыгнули. Я добавлю лишь несколько слов о сцене, происшедшей на первом этаже старинного каменного особняка. |
