Безделье вкупе с морской болезнью изнуряло вдвойне. Ничего подозрительного на борту не происходило. Присматривать ни за кем не требовалось. Ждать нападения извне тоже не стоило – пиратов речной народ извел не один десяток лет назад, да и кто рискнул бы атаковать суденышко, везущее целую ораву волшебников?

Скрасить путь дружеской болтовней по понятным причинам тоже не получалось. Пит успевал выполнять поручения дядюшки, а также еще парочки почтенных волшебников и престарелой дядюшкиной коллеги, болтать с матросами и даже приударять за смешливой племянницей боцмана. Миловидная черноволосая девица вовсю стреляла бездонными глазищами в ответ: даже Скай заметил. Благо люди из речного народа целомудрия от своих девушек не требовали. Замуж за чужака дочку никто бы не отдал, да охотников особо и не находилось: речной народ род вел по материнской линии, и молодой муж обязан был перейти жить на судно родителей своей нареченной. На берегу же не то что жить – даже ночевать речному человеку не полагалось. Да что там, уважающий себя речной человек вообще старался на сушу не ступать без необходимости. Когда чуть ли не добрая половина торговли в Аэрэйне идет речными путями, а монополия на грузовые суда у речного народа – к чему вообще выбираться на берег?

Понятное дело, жителям суши такой образ жизни казался по меньшей мере странным. Менять привычный уклад на шаткую палубу ради красавицы – это только в книгах выглядело романтично. Впрочем, речные красавицы порой были совсем не против одарить благосклонностью симпатичного пассажира. Родившихся от такой связи детей называли подарком Великих Речных Духов. Свежая кровь для небольшой замкнутой общины и впрямь была подарком. Скай даже задумался: а впервые ли Пит путешествует с речным народом и нет ли где у любвеобильного кучера детишек? Впрочем, Пит рассказывать об этом не спешил, а спрашивать Скай не собирался. Личная жизнь – на то и личная.

У Ника тоже не было ни одной свободной минутки. Хоть он и числился личным помощником Ская, но как-то так вышло, что дядюшка зацапал и его. Господину Арли, конечно же, было ужасно интересно беседовать с травником. Ник хоть и не помнил почти ничего о своей жизни, знания о травах и отварах сохранил, будто они лежали у него в памяти в каком-то отдельном сундучке, и с любознательным библиотекарем делился ими вполне охотно. Тот взамен учил Ника мелким волшебным фокусам и книжным премудростям. Кажется, оба были вполне довольны друг другом. Только Скай опять остался не у дел: даже проклятущий трактат о Подземном Страже был не только благополучно дописан, но уже и защищен на весенней конференции.

Тогда-то, на конференции, все и началось. После симпозиума, на котором Скай более-менее успешно представил общественности свой первый и, как он надеялся, последний научный труд, к нему подошел дядюшка Арли. Молодой волшебник сразу насторожился: очень уж серьезное было у дяди лицо.

«Неужели я умудрился ляпнуть от волнения какую-нибудь несусветную чушь? – подумал Скай. – И теперь дядя отречется от меня. Или, что еще хуже, заставит заглаживать оплошность еще одним трактатом!»

– Поздравляю, прекрасное выступление, – успокоил его дядюшка.

Скай выступление прекрасным не считал, но поздравление принял с достоинством. Впрочем, его вежливая благодарность дядю не интересовала совершенно.

– У меня есть к тебе просьба, Скай! – торжественно начал господин Арли.

Просить о чем-то было настолько не в привычках старого волшебника, что Скай даже дышать перестал.

– Я хочу, чтобы ты сопровождал меня в Приют Почтеннейших.

Скай едва не выронил листы с докладом. Приют Почтеннейших – место, где доживают последние деньки дряхлые одинокие волшебники. Да, дядюшка, конечно, стар. Но не настолько же! И почему…

Дядюшка взглянул на вытянувшееся лицо племянника и расхохотался.