— Да чем же я могу вам помочь? — продавец, видимо, уже просто куражился над посетителем. — Вы хотите непонятно чего. Спрашиваете про заказ, которого быть не может. Посудите сами, как мы можем приготовить вчерашний заказ за сутки, ежели у нас срок исполнения три дня. Вот-с объявление на прилавке, прочтите!

Чрезвычайно довольный своей находчивостью продавец кивнул на большой лист бумаги с набранным типографским способом текстом, излагавшим порядок оформления и получения заказов. Лист крепился канцелярскими кнопками к большому дубовому щиту, стоявшему на прилавке. Что ж, французик, может, и казался сам себе чрезвычайно находчивым, да только он упустил из вида одно существенное обстоятельство: Шумилов ничего не говорил о том, что интересовавшая его женщина делала заказ накануне.

— С чего это вы взяли, что речь идет о «вчерашнем заказе»? Я ни словом об этом не обмолвился, — процедил Алексей, наклонившись к уху продавца.

— В самом деле? Стало быть, я неправильно вас понял, — моментально выкрутился француз. Вернее, он только подумал, что выкрутился.

Шумилов, наплевав на возможные последствия, схватил наглеца за край жилетки и рывком притянул к себе, заставив навалиться животом на прилавок.

— Вот что, умник, дело идёт о серьёзном преступлении, в котором засветилась упомянутая дамочка. И если ты не желаешь разговаривать со мной, то в этом случае тебе придётся беседовать с агентами Сыскной полиции. И у меня есть сильное подозрение, что беседа эта доставит тебе очень мало удовольствия. Уж я постараюсь…

— Я скорее сам вызову полицию, ежели вы не отпустите мой жилет.

— В самом деле? Ну, так вперёд, зови! Вот тут-то у нас и начнётся самый интересный разговор. Я посмотрю, как ты начнёшь рассказывать полицейским о том, сколь много у вашего магазина клиентов и как трудно тебе припомнить ту самую девицу, о которой я толкую, в то время как за последний час ваш магазин посетили всего-то восемь человек! И это в среду, в полдень! Хех, не сказать, чтобы у вас очень бойко шла торговля! И вот тогда-то полиция начнёт думать, что именно мешает тебе быть искренним.

Продавец остановившимся взглядом, полным ненависти, буравил лицо Шумилова и молчал. Неизвестно, в каком направлении пошёл бы разговор далее, но тут Алексей, скосив глаза, встретился со взглядом продавщицы. Та весьма выразительно шевельнула бровями и лёгким кивком указала ему на дверь. Она явно приглашала Шумилова выйти.

Алексей оттолкнул от себя продавца и, бросив на ходу: «У вас лоб вспотел, утритесь!» вышел из магазина. Спустившись по лестнице, он прошел 20 шагов по тротуару проспекта и, став поодаль, принялся дожидаться, что же последует дальше. Ждать долго не пришлось, буквально через минуту в дверях магазина появилась продавщица; оглянувшись и увидев Шумилова, она поспешила к нему. Женщина открыто улыбалась и имела чрезвычайно довольный вид.

— Как вы Франсуа схватили! Он чуть не обделался за прилавком! — это были первые слова, произнесённые ею.

— Простите, как вас зовут? — полюбопытствовал Шумилов.

— Ольга.

— Давайте, Ольга, отойдём в сторону, желательно даже уйдём отсюда подальше, и вы расскажете мне всё, что хотели сказать.

Они так и поступили. Перейдя мост через Мойку, они вошли в кондитерскую Вольфа. Расположившись за столиком и попросив принести кофе, Алексей обратился к новой знакомой:

— Я так понимаю, что рыжую девушку ваш Франсуа неплохо знает…

— На самом деле Франсуа вовсе не мой. А вот эту саму рыженькую он действительно знает хорошо, поскольку она тут работала буквально вплоть до последней недели.

— В самом деле?

— Да! И наш милый Франсуа имел на неё виды.