— Я этого не знал. Упустил, стало быть…

— Но арестованный невиновен в убийстве! Я это знаю абсолютно точно, поскольку всё это время была с ним. Можно сказать так: если виновен он, то виновна и я, понимаете? — собеседница Шумилова явно волновалась, её руки в перчатках торопливо и нервно перебирали складки зонта, который женщина держала на коленях, — Но ни он, ни я не убивали этого самого Кузнецова. Я вообще этого человека никогда не видела.

— Анна Григорьевна, расскажите мне всё по порядку, с самого начала. Я обещаю быть хорошим слушателем и вас не перебивать.

Женщина кивнула.

— Всё началось двенадцать лет назад, когда мы познакомились с Костей, Константином Владимировичем Чижевским. Это тот человек, который обвиняется ныне в совершении убийства. Знакомство наше состоялось в Калуге, на ежегодном балу в дворянском собрании. Мне было семнадцать лет, отец мой являлся выборным предводителем дворянства, — она с грустью склонила голову и безотчётно вздохнула, — жизнь казалась усыпанной розами, а я полна ожиданием и… и предвкушением необыкновенного счастья. Знаете, верно, как это бывает в молодости? А Константин в тот год окончил Технологический, получил хорошее место в столице. Мы были молоды, полны надежд. И между нами начался роман, невинный, юношеский и очень пылкий. Константин попросил моей руки, но… родители мои воспротивились. Говорили, дескать, не пара он тебе, мальчишка, ни имени, ни положения, ни денег. Ты, дескать, достойна лучшего. И «достойный» действительно вскоре отыскался, благо маменька много работала над этим, — женщина произнесла это с горьким сарказмом, — подающий большие надежды блестящий офицер из самого Петербурга. О-о, эти комплексы провинциалок перед всем, что исходит из столицы! Как же-с, аксельбанты и сабля на боку… То, что матушкин избранник старше меня на пятнадцать лет только придавало ему вес в глазах моих родных. Короче, выдали меня за него. Теперь мой муж — гвардейский полковник, начальник штаба гвардейского полка, еженедельно салютующий Государю при разводе гарнизонных караулов в манеже. И живём-то мы в Петербурге, и квартира-то у нас шестикомнатная на казённый счет всего в двух минутах от Дворцовой площади, да только…, — она запнулась, — … разве в этом счастье? Все эти прелести перечеркиваются необходимостью жить с постылым человеком. Я вообще не понимаю, зачем мужчины такого сорта, как мой муж, женятся. Им не нужны ни семья, ни жена, ни дети. Вот маневры, гремящие шпоры, попойки за полночь в компании обладателей точно таких же гремящих сабель и шпор — это да! это романтика! Да ещё пресловутые полковые дамы, певуньи куплетов из шантанов… и чем непотребнее, тем лучше, главное — это чтоб много их было! Одним словом, наша семейная жизнь дала трещину в первый же год. И сейчас это одна только видимость, дань светской формальности: внешнее соблюдение приличий при полном отсутствии всякого обоюдного интереса. И вот через двенадцать лет я опять встретилась с Константином. Совершенно случайно, произошло это в Кисловодске, куда повезла сына подлечить. Представляете, живём в одном городе, а встретились на курорте! Константин за прошедшие годы очень изменился, стал такой… уверенный, сильный. С ним я сразу почувствовала себя в безопасности, как-то очень надёжно, спокойно, уверенно. В нём есть такая сила, прежде всего, я говорю о силе характера, это человек слова, чести и долга. Настоящий дворянин, не то, что эти высокопородные прощелыги, обмельчавшие потомки некогда великих родов. Ну, и у нас всё вновь закружилось. Он один, я… тоже можно сказать одна, хоть и с обручальным кольцом, — она тронула пальчиком колечко на правой руке.