— Как ты думаешь, он заболел? — нервно спросил Джун.

— Нет. — Все было очевидно, и у меня запершило в горле. Пришлось на секунду прикрыть глаза, а потом открывать снова. Тело Сакая оставалось все в той же позе. Я потянулась к телефону Джуна, но сразу же отдернула руку и отпрянула. Ничего нельзя трогать.

— Н—н—надо сделать ему искусственное дыхание, — проблеял Джун, — нас учили, когда я был бойскаутом.

— Не надо. Он...

— Не говори это! — вскрикнул Джун. — Не говори!

— Я сейчас вернусь, не трогай его. И вообще ничего не трогай, — сказала я.

Я бежала обратно в парк Уэно. В кармане у меня лежала банкнота в тысячу иен, мне нужно было либо разменять ее, либо купить телефонную карточку и позвонить в полицию.

Боковым зрением я увидела продавца карточек, разговаривавшего с каким-то иностранцем. Подбежав к ним, я выдохнула свою просьбу.

— А что случилось? — спросил второй мужчина, со шрамом на лице, пристально глядя на меня. — Ты из полиции?

— Нет, это срочно! Там... там человеку плохо! — Каким-то образом у меня получилось не сказать «умер».

— Ай, хода! Нет, не надо денег, просто бери карточку. — Мужчина вложил карту в мою руку, и я помчалась к зеленой телефонной будке. Добравшись, я вставила карточку в телефон и набрала номер сто десять. Карточка выскочила обратно. И я поняла, что звонок — бесплатный. Надо просто нажать кнопку, чтобы попасть прямо в пожарную службу. «Скорую» или полицию.

Дозвонившись и сообщив обо всем, что произошло, я заметила, как иностранец что-то кричит продавцу.

Я повесила трубку и обернулась, чтобы возвратить карточку, но оба мужчины уже исчезли.

6

Когда пять минут спустя примчалась команда полицейских и карета «скорой помощи», Джун Курой поведал им, что был бойскаутом и руководил кружком дзюдо в своей школе. А еще входил в детский фонд ООН и каждые выходные считал своим долгом помогать бабушке в саду. Но, по правде говоря, полицию больше интересовало то, что случилось за последние полчаса.

— Я припарковал машину и выключил кондиционер, — признался Джун Курой, — возможно, мой пассажир перегрелся. Это ужасный несчастный случай!

В машине было тепло, но даже если господин Сакай и не сумел открыть дверь, он все равно мог позвать на помощь. Но, с другой стороны, в случае сердечного приступа у него просто могло не быть сил кричать.

— Вам надо проехать с нами, чтобы записать показания. Это всего лишь формальность, — заверил нас полицейский, напоминавший новобранца.

— Вообще-то, мне нужна моя машина, — запротестовал Джун, когда невесть откуда взявшийся эвакуатор принялся поднимать его «виндом», — я на ней работаю.

Я удивленно посмотрела на него. Неужели он и правда собрался ехать обратно на машине, в которой только что кто-то умер?

— К сожалению, нам придется обследовать вашу машину. Таковы правила, — вежливо объяснил полицейский.

Джун изменился в лице. Всю дорогу до полицейского участка Северного Уэно он что-то бормотал себе под нос.

Нас оставили ждать в вестибюле — светлом помещении с кучей постеров на стенах и фигурками животных на столиках. Помещение казалось таким миленьким, что напоминало детскую площадку, и я почувствовала себя беспомощной, как дитя. Конечно, я могла сказать, что мои поиски Нао Сакая и его внезапная смерть были всего лишь совпадением, но разве мне кто-нибудь поверил бы? Это было все равно что рассказать учителю о том, как ты делал домашнее задание, а его взяла и съела собака.