Берт поспешил воспользоваться моментом.

– Я сам вам его раздобуду, сэр, – предложил он любезно и вошел на кухню, где у мисс Гей был телефон.

– Рути, – прошептал он, – мы сейчас увезем господина Бартона. Вот карточка. Приходи в этот дом, если хозяйка станет тебя обижать.

Рут кивнула, сунула карточку в карман, а Берт прошмыгнул назад в холл.

– Сейчас будет у подъезда, сэр, – сказал он и спустился по шатким ступеням навстречу Сесу, который объявился как раз вовремя.

Новенькое блестящее такси затормозило, и Берт распахнул дверцу, пропуская джентльмена, затем захлопнул ее и сам уселся на первое сиденье.

– Эй! – запротестовал господин Бартон. – Я не просил вас делить со мной такси.

Берт усмехнулся.

– Это мое такси – ну, наполовину. А это мой приятель Сес. Поздоровайся с милым джентльменом, Сес.

Сес, не сводя глаз с дороги, пробурчал:

– Здрасьте.

– Куда вы меня везете? – спросил Бартон.

– К одной нашей знакомой даме, ей страсть как хотелось с вами встретиться.

– Что еще за дама?

– Досточтимая мисс Фишер, вот кто.

– Она что, моя поклонница? Надеюсь, она не хочет, чтобы я предсказал ей будущее. Я гаданиями не занимаюсь, так ей и скажите.

– Нет, она хочет, чтобы вы провели сеанс гипноза, – пояснил Берт.

Они как ветер мчались по Дайнон-роуд в направлении Сент Килды. Если удастся еще немного заговорить зубы этому подонку, все пройдет как по маслу.

– Ну да, я имею в виду гипноз, который вы показываете на концертах, говорят, вы в этом были настоящий мастак.

– Был? Любезнейший господин, я Великий Гипнотизер. Вы же сами имели случай удостовериться в моих возможностях.

– Ну да, я помню. Вы еще делали девчонку твердой как доска и клали между двух стульев. Но что-то не припомню, чтобы вам удавалось подчинить кого-то против его воли, – беспечно заметил Берт, и Генри Бартон ощетинился.

– Ах вот как! Может, вас, например?

– Может, и меня.

– Глядите мне в глаза, – велел Генри Бартон, – а там посмотрим. В самую глубь глядите.

Берт посмотрел. Взгляд карих глаз, казавшийся жестким, теперь словно смягчился и стал похож на взгляд оленя или кролика; такой глубокий, что в нем можно было утонуть. Глаза словно стали больше, пока не поглотили все поле зрения Берта; голос звучал успокаивающе.

– Вы ничего не слышите, кроме моего голоса, – мягко увещевал Бартон. – Вы ничего не слышите, кроме моих слов, моего голоса, вы выполняете только мои команды. Вы не можете пошевелиться, – добавил он мягко. – Вы не можете поднять руку, пока я вам не прикажу. – Берт с ужасом обнаружил, что рука его не слушается. Он словно примерз, сидя вполоборота, и не видел ничего, кроме глаз, и лишь смутно недоумевал, почему он не слышит шум мотора и другие звуки.

Берту стало не по себе, он тщетно пытался пошевелить хотя бы пальцем.

Сес остановил машину перед домом Фрины и вышел. Он открыл дверцу и сказал тихим ровным голосом:

– Если вы не освободите моего приятеля, я вам шею сверну.

Господин Бартон покраснел, подался вперед и щелкнул пальцами перед лицом Берта.

– Вы чувствуете себя отдохнувшим и посвежевшим, – торопливо сказал он. – Вы проснетесь, когда я досчитаю от десяти до нуля. Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, вы уже чувствуете себя свободнее, четыре, три, два, один. Готово.

– Просто небольшая демонстрация, – заявил как ни в чем не бывало Бартон, вылез из автомобиля и поднялся по ступеням к парадной двери дома Фрины.