Дэвид шагнул вперед и метнул дротик в доску. Когда он открыл глаза, чтобы посмотреть, куда попал, послышался скрип двери за спиной, и Дэвид резко повернулся. В комнате появилась старая няня.

Она держала руки за спиной и, наклонив голову, смотрела на Дэвида блестящими глазками из-под морщинистых век.

– Детство, конечно, – засмеялся он, – но не могу устоять против азартной игры. Сколько же лет назад этот ослик был новым?

– Это был подарок для мисс Урсулы, – медленно произнесла старуха.

– А шкафчику за ним сколько лет? – тем же тоном спросил Дэвид.

Старая няня ахнула, втянула ртом воздух и выпрямилась.

– Во времена мисс Урсулы им не пользовались.

– Он всегда был закрыт?

– Насколько я знаю, да.

– Тогда откуда вам известно, что он там есть?

Снова пауза.

– Видела, когда здесь клеили обои.

– А во времена мистера Реджинальда тут был шкафчик?

– Нет. Тогда он был закрыт.

– Но не осликом, который появился после мисс Урсулы.

– Картиной.

– А, да. Он был закрыт картиной с тех пор, как рабочие его вам открыли. Это видно, если посмотреть на стену. Так он, значит, и до того был закрыт картиной?

– Да.

– Той же самой?

– Возможно.

– А использовался ли шкафчик во времена мистера Хьюберта Фринтона? Я имею в виду – в его детстве?

– Да. Нет… я не знаю! По какому праву вы, молодой человек, вламываетесь ко мне в детскую и задаете вопросы? Вам здесь нечего делать. Сперва полиция, потом, даже не дав передохнуть, снова задают вопросы. Убирайтесь, вам нечего здесь делать!

– Что я здесь делаю – спросите у полиции. Но хочу задать вам еще один вопрос, сестра Браун. Обои вокруг ослика не выцвели, как повсюду. Значит, он висел не здесь, когда его подарили мисс Урсуле. А вот тут! – Дэвид показал туда, где стояла прислоненная им к стене картина. – Вон та картина и висела над шкафчиком. С того времени, как снова открыли детскую, и до самых последних дней. Зачем вы ее сняли и заменили осликом?

Старая няня втянула голову в плечи, будто ожидая удара.

– Вам нечего тут делать, – повторила она. Голос, слабый от старости, нес в себе такой заряд ненависти и злобы, что Дэвид отшатнулся. – Совсем нечего. Убирайтесь отсюда, молодой человек, и чем скорее, тем лучше и для вас, и для всех.

– Очень скучала, котенок? – спросил у нее Дэвид.

– Значит ли это, что у тебя был неудачный день?

– Не нужно такой проницательности. И да, и нет. Я думал, что раздобыл ключевую улику, фактически целый флакон никотинового раствора, а все оказалось не так конкретно, как мы надеялись, поскольку невозможно установить, где Урсула ее взяла. Сейчас по приказанию Стейнса изучают край колодца, чтобы проверить, износился ли он за долгие годы под воздействием людских ног или за короткие минуты под воздействием чьей-то руки, вооруженной ломом. Есть основания полагать, что крышка колодца лежит в иле на его дне.

– Стейнс получит нужные доказательства от изучения края колодца, потому что мы знаем, какую дьявольскую ловушку на тебя поставили.

– Надеюсь, что получит.

– Расскажи про никотин.

Дэвид поведал о визите к солиситору и о поисках в усадьбе.

– Шкафчик в детской – вероятное место, где няня могла бы спрятать никотин. Особенно если этим хранилищем долго не пользовались, – задумчиво проговорила Джилл.

– Именно.