Анджела, которая сидела рядом с Бэнкс, не осмеливалась на нее взглянуть. Спицы Бэнкс старательно позвякивали.

— Как тебе кажется, — осмелилась высказаться Анджела после длинной паузы, — удастся нам сдвинуть дело с мертвой точки в нашем медвежьем углу?

— Наш миленький старенький медвежий угол, такой уж миленький, такой старенький, такой английский, — издевался Найджел. — Что, сама не понимаешь? Нет, мне кажется, ничего не получится. Единственное, что его сдвинет с мертвой точки, — это заряд динамита. Елки-палки, с каким бы удовольствием я на это посмотрел!

— Да ведь сейчас они все, должно быть, в глубоком трауре.

— Ну да… по сэру Дереку Хренову О'Каллагану.

Они оба весело расхохотались, а потом Анджела сказала:

— Тш-ш-ш… осторожнее, — и боязливо покосилась на Бэнкс.

Бэнкс улыбалась.

— Интересно, а он уже пришел? — прошептала Анджела.

— Кто?

— Какаров.

— Кто-то как раз взбирается на платформу.

— Клод! Неужели ОН?!

Это восклицание прозвучало так фальшиво, что она немедленно о нем пожалела и с величайшим облегчением услышала, как мисс Бэнкс заметила решительным баритоном:

— Товарища Какарова пока нет. Это товарищ Робинсон.

— Ой, огромное вам спасибо, — весело сказала Анджела. — Мы тут никого не знаем, но ужасно хотим знать всех.

Бэнкс улыбнулась.

— Видите ли, — продолжала Анджела, — мы из самого глухого угла Дорсета, где вся жизнь вымерла примерно со времен казни Анны Болейн.

— Графства, — ответила Бэнкс, — совершенно вымирают, но на севере видны признаки возрождения.

— Вот это правильно! — яростно воскликнул Найджел. — Мне самому кажется, что с Севера идет новая волна.

— Надеюсь, вас не очень оскорбило замечание моего друга насчет О'Каллагана? — осмелилась спросить Анджела.

— Оскорбило? — сказала Бэнкс. — Едва ли! — она коротко хохотнула.

— Потому что, понимаете, мы из тех же мест, что и его семья, и сыты по горло одним уже его именем. Там совершенно феодальное отношение ко всему — вы себе просто не представляете!

— И каждый раз, — подхватил Найджел, — они все рысцой трусят на выборы и снова голосуют за ненаглядного сэра Дерека.

— Ну, больше им не придется за него голосовать.

Остальные места в их ряду заняла компания, которая вела серьезный и весьма кровожадный разговор. Они не обращали внимания ни на кого, кроме себя. Найджел продолжал подыскивать подход к Бэнкс.

— Что вы думаете насчет предварительного расследования? — спросил он развязно.

Она медленно повернула голову и посмотрела на него.

— Не знаю, — ответила она, — а вы?

— Мне показалось, что там нечисто. Похоже, полиция что-то пронюхала. Но тот, у кого хватило духу прикончить О'Каллагана, должен быть объявлен народным героем, кто бы он ни был. И мне плевать, кто меня сейчас слышит, — сказал Найджел вызывающе.

— Вы правы, — воскликнула Бэнкс. — Укуса бешеной собаки без прижигания не вылечишь. — Она так гладко провела эту профессиональную аналогию, что Найджел догадался: она ее часто употребляла. — Все равно, — добавила Бэнкс, слегка понизив голос, — я не верю, что кто-нибудь приписал бы себе честь нанесения этого удара. Это был случай — блистательный счастливый случай.