Первый вечер

Думаю, здесь весьма уместно описать расположение комнат. Это несложно, тем более что приложенный мною план существенно облегчает задачу. Двери, расположенные по обеим сторонам большой открытой веранды, ведут в основные покои здания. Правая дверь открывается в столовую, где мы пили чай, левая — в такую же точно комнату (на плане она помечена мною как “гостиная”), которая служила нам общей комнатой и отчасти рабочим кабинетом. Здесь делались зарисовки, эскизы, (кроме чисто архитектурных чертежей), сюда приносили для склеивания наиболее хрупкую драгоценную керамику. Пройдя через гостиную, вы попадаете в так называемую “музейную” комнату, или просто “музей”, уставленный шкафами с полками и ящичками, столами и стендами, куда раскладывались и где хранились все археологические находки. Из “музея” можно выйти только через гостиную.

Рядом с “музеем” находилась спальня миссис Лайднер с одной дверью, выходящей во внутренний двор. Здесь, как и во всех комнатах этого крыла, два запертых на засовы окна, которые смотрят на вспаханное поле. В соседней комнате, расположенной уже в восточном крыле здания, помещался доктор Лайднер. Здесь тоже только одна дверь, выходящая во двор; таким образом, комната доктора никак не сообщается со спальней миссис Лайднер. Рядом комната, предназначенная для меня, затем идут спальни мисс Джонсон и мистера и миссис Меркадо, с которыми граничат так называемые ванные комнаты. (Когда я однажды упомянула о них в присутствии доктора Райли, он закатился смехом. Коль скоро, сказал он, вы привыкли к водопроводу и канализации, трудно называть ванными грязные каморки, где вместо ванн — оловянные тазы и бидоны из-под керосина, наполненные мутной водой.) Это крыло здания было пристроено доктором Лайднером к старому арабскому дому. Спальни здесь все одинаковые — в каждой окно и дверь, выходящие во внутренний двор.

В северном крыле находились чертежная комната, фото— и химическая лаборатории.

По другую сторону открытой веранды — столовая. Дверь из нее ведет в контору, где хранились разные документы, составлялись каталоги, описывались археологические находки, здесь же стояла и пишущая машинка. Затем шла спальня отца Лавиньи. Это одна из двух самых больших комнат, вторую, точно такую же, занимала, как я уже упомянула, миссис Лайднер. Отец Лавиньи обычно использовал свою комнату как рабочий кабинет и расшифровывал, — кажется, так это называется, — здесь свои таблички.

В юго-западном углу здания расположена лестница, ведущая на крышу. Западное крыло тоже состоит из нескольких комнат. Первая из них — кухня, затем идут четыре небольших спальни, которые занимали молодые люди — Кэри, Эммет, Рейтер и Коулмен.

В северо-восточном углу здания находилась комната для фотографирования, при ней темная каморка. Затем шла лаборатория и, наконец, единственный вход во внутренний двор — широкие ворота с арочным перекрытием, через которые мы и въехали сюда. За воротами находились бараки, где жила прислуга из местных жителей, караульное помещение, конюшни для лошадей, на которых привозили воду, и прочие службы. По правую руку от ворот располагалась, как я уже упоминала, чертежная комната и две так называемых ванных, которые и замыкали северное крыло здания.

Я здесь специально так подробно описала расположение комнат, чтобы уже больше не возвращаться к этому вопросу.

Миссис Лайднер, повторяю, сама мне все показала, а потом повела в мою комнату, выразив надежду, что я не буду испытывать там никаких неудобств.

Комната была миленькая, хотя и весьма скромно меблированная: кровать, комод, умывальник, кресло.

— Перед ленчем, обедом, ну и, разумеется, по утрам бой будет приносить вам горячую воду. Если же она понадобится вам в другое время, отворите дверь, хлопните в ладоши, а когда появится бой, скажите ему “gib mai har”.