— Страха?

— Да. Он понимает, что и Раис, и его жена — более сильные натуры, чем он сам, и обоих боится, так же как и собственной дочери. А будучи слабым человеком, он, вне сомнения, одержим идеей мщения. Сразу скажу, на девять десятых это вина миссис Гаррисон.

— Ну вот, видите ситуацию? — продолжал Роджер. — Вот Гаррисон, весь в своих подавленных желаниях; вот анонимное письмо, из-за которого Мэри оказывается в полной его власти. И что он делает? Вызывает ее, ставит ее перед фактом и предупреждает об увольнении. Она рыдает, говорит, что честно старалась встать на путь истинный (во что я искренне верю) и умоляет дать ей еще один шанс. Хорошо, отвечает Гаррисон, шанс вы получите и здесь останетесь, если… И она, не имея особенного выбора, соглашается. И это оборачивается злом для обоих. Девица понимает, что добродетельность вовсе не благо, и ей становится все постыло и горько. Вполне естественно, что она начинает мыслить по-прежнему, то есть как профессиональная преступница, а значит, начинает ненавидеть людей. И в первую очередь ненавидеть Гаррисона. Иными словами, Гаррисон понимает, что попал в адовы лапы. Или, точнее, что они его поймали. Она начинает его шантажировать, ему нужно расплачиваться. Пожалуй, мне известен лишь этот случай, когда жертва полностью заслуживала шантажа. Появляется ребенок, и вот она, имея Две связи — с Гаррисоном и с вами, — ненавидя вас обоих до глубины души и уверяя каждого из вас, что вы отец ее ребенка…

— Вот здесь вы чуть-чуть ошиблись, — сказал Уоргрейв безразлично и отпил портвейна.

— Да?

— Ничего подобного между мисс Уотерхаус и мной не было.

— Что?! Но ее видели, как она шла к вам в комнату. Поэтому-то полиция и привязалась к вам.

— Знаю. Это было весьма забавно, — без тени забавы сказал Уоргрейв. Мэри пыталась, но у нее ничего не вышло. Я выставил ее в два счета, это уж вы мне поверьте.

— А-а. Но о вас двоих там столько слухов.

— Да. Девушка мне в общем-то нравилась. Должен признать, никоим образом не подозревал, что она из "таких". Я и вправду ездил с ней пару раз в Лондон, но ничего подобного у нас не было, даже просто флирта. Боюсь, что вы поддались обычной женской склонности преувеличивать такие вещи.

Роджер посмотрел на гостя пристально. Разумеется, Уоргрейв не скажет, что оказывал Мэри Уотерхаус эти маленькие знаки внимания ради того, чтобы заставить Эми Гаррисон не отступать от намеченного им плана. Роджер был убежден, что эта его догадка абсолютно верна; но в любом случае к теперешней теме это не имело никакого отношения.

— Рад это слышать, — сказал Роджер, ни секунды не сомневаясь в правдивости слов Уоргрейва. — Я-то как раз думал, что несколько некрасиво было развлекаться с этой девицей, когда ваши серьезные устремления лежали в другой плоскости. — Уоргрейв поднял на него жесткий взгляд, но Роджер продолжал без запинки. — Надо мне было получше присмотреться к вам. Но опять же: зачем вы даете людям повод думать о вас с Мэри? Вчера вы мне прямо сказали, что она вас шантажировала.

— Решил, что так лучше, — хрипло сказал Уоргрейв. — Ведь вы очень близко подошли к той правде, какая мне была выгодна.

— Ладно, поговорим об этом потом. Итак, что мы имеем? Мэри Уотерхаус шантажировала Гаррисона вовсю. Поняв, с кем имеет дело, она, видимо, требовала не просто много денег, а безумно много. Она была к нему безжалостна, знала, что он в тупике. Не знаю, чем она ему угрожала, но наверняка на полную катушку. Я бы не удивился, если ее требования включали развод с Филлис по инициативе Раиса и женитьбу на ней самой.