Он подошел к ней, протянул сигареты и поднес зажигалку. Руки его дрожали.

— Питер, Питер, — сказала Грейс, прикуривая; ее холодные пальцы обхватили его руку. Она по-прежнему пользовалась теми же духами — таких он больше ни у кого не встречал.

Грейс глубоко и с удовольствием затянулась.

— Это твоя первая встреча с Джонни Спрэгом? — спросила она.

Питер спустился с небес на землю:

— Ты узнала его?

— И Натана Джоунса, — ответила она.

— Если ты их знаешь, то почему же ждала, пока они не уйдут?

— Я хотела знать точно: если у тебя перехватит дыхание, то это будет только из-за меня, и если ты холодно произнесешь «Как поживаете, миссис Майнафи?» — то это тоже будет относиться только ко мне. Был момент, когда я почувствовала себя неуверенно.

Он подошел к ней и обнял. Они стояли тесно прижавшись друг к другу, а ее теплые губы касались его губ. Потом она тихонько оттолкнула его.

— Черт возьми, Питер, — сказала она, игриво сверкнув глазами, — почему ты заставил меня приехать к тебе?

— Потому что я не думал… — Он снова обнял ее, но она отклонилась.

— Я давно мечтала об этом мгновении, Питер, но пока нужно еще подождать. Знал ли ты, что придет время, и я захочу того, чего желал мне Сэм? Мужчину. А ты не думаешь, что этим мужчиной можешь быть ты, Питер?

— Грейс, я…

— Мы обсудим это позже, потому что есть вещи, которые тебе необходимо сделать сейчас. И я могу тебе помочь.

— Думаю, сейчас мне необходимо выпить, — сказал Питер. — А тебе?

— Налей, пожалуйста.

Он вспомнил о бурбоне со льдом и простой водой, сделал его для Грейс и для себя и протянул ей стакан.

— А теперь сядь здесь, пожалуйста, чуть-чуть подальше, — сказала она.

Он повиновался. Питер чувствовал, что у него немного кружится голова.

— Помнишь, ты писал мне рекомендательное письмо?

Он кивнул:

— Точно не помню, о чем шла речь; кажется, какая-то работа для правительства, да?

— Единственное, что я умела делать, Питер, так это работать с людьми. Этим мы занимались с Сэмом в «корпусе мира». В городах были такие места, где люди нуждались в помощи, и я как заведенная работала в Гарлеме в благотворительных организациях. Ты не поймешь, что это значит, пока не поживешь там: плохое жилье, никакого образования, отсутствие постоянной работы, никаких проявлений заботы. Я слушала политиков — великих белых отцов нации, которые заявляли, что мы должны противопоставить силе силу, а сами противопоставляли силу отчаянию. В конце концов я не смогла продолжать работать на правительство: слишком бесперспективно, слишком поздно, слишком много бесплодных усилий… У меня были небольшие собственные средства и страховка Сэма. Так я жила около года, помогая там, где видела, что могу помочь, сражаясь с чиновниками за людей, которые не могли сражаться сами. Я не пользуюсь популярностью у отцов города. Мэр знает меня, знают и многие городские чиновники. Мы очень хорошо знакомы с комиссаром полиции, а твой друг, окружной прокурор, пару раз вызывал меня к себе на ковер. Время от времени я, кажется, нарушала городское законодательство, потому что действовала не дожидаясь, пока на этих указах развяжут красную тесьму.

— Не сомневаюсь, — сказал Питер. Она была чертовски красива.

— В Гарлеме у меня появились друзья; там я узнала Джонни Спрэга и Натана Джоунса. Мы подружились, и они верят мне. Несколько недель назад до меня дошел слух о том, что здесь происходит.