Маршалл кивнул.

— Странная ситуация, — сказал он. — Ты, помнится, задавал хороший вопрос: почему не отслеживались звонки? Северенсу никогда не звонили, если его так или иначе кто-то прикрывал. Только первый звонок был ему домой, следующий — в офис. Мы сделали так, что, кто бы ни позвонил, мы могли бы перехватить звонок. Никаких звонков. Такое впечатление, что Северенс у них под увеличительным стеклом. Тогда мы убрали наблюдение, и мэр велел ему постоянно передвигаться по городу, давая им возможность связаться там, где они захотят. Мы не можем рисковать тем, что у них не будет возможности связаться, потому что время подпирает. Сейчас он едет в «Рузвельт», и я пока не знаю, когда они ему позвонили.

Поднявшись по каменной лестнице, они вошли в фойе отеля. Двое полицейских охраняли вход. Мэр расположился в апартаментах на пятом этаже. Поднялись на лифте. У дверей стояли двое полицейских, переодетых в штатское.

Достопочтенный Джеймс Рэмси сидел за импровизированным столом для совещаний. Следов от его прежнего лоска почти не осталось. Он был без пиджака и галстука. Лежавшая рядом на столе электробритва говорила о том, что туалет совершался наскоро. Взгляд его обычно блестящих глаз казался каким-то вымученным. Рядом с ним стоял телефон, и Питер услышал, как кто-то говорил с другого аппарата из соседней комнаты.

— Спасибо, что пришли, джентльмены, — сказал Рэмси. Жестом он указал на телевизор, стоявший в углу. — Только что показали запись вашего выступления, мистер Стайлс. Я хотел бы поблагодарить вас. Очень хорошо. Будем надеяться на Бога, что имеющие уши услышат.

— Есть какие-нибудь новости из Гарлема? — спросил Питер.

— Собираются огромные толпы. Джон Спрэг записал фонограмму, в которой он подстрекает людей на безумные поступки. Мои люди оттуда сообщают, что черные могут сорваться с цепи в любую минуту. Если это случится, тогда спаси нас, Боже! Насколько мне известно, ваша подруга, миссис Майнафи, пытается образумить Спрэга. Думаете, есть шанс, что он ее послушает?

— Для него и его сторонников это — шанс захватить власть, который выпадает раз в сто лет, — сказал Питер. — Это — наша проблема, господин мэр. Мы переживаем кризис, начавшийся три недели назад, их же кризис наступил еще в те времена, когда их прадеды были привезены сюда из Африки закованными в цепи. Этот котел закипал слишком долго. Хотел бы я знать, сможем ли мы остудить его выступлением по телевидению или убедительными аргументами привлекательной женщины.

— Спрэг должен осознавать факты, — сказал Рэмси охрипшим от усталости голосом. — Если он вынудит нас действовать, мы можем уничтожить его и его людей. У нас не будет выбора. Мы можем быть и его защитниками, и его убийцами — выбор за ним.

— На месте Спрэга я бы тщательно взвесил целый ряд возможностей, — сказал Питер. — Он вовсе не кровожадный безумец, господин мэр. Он — яростный борец за то, что считает правым делом, против бесконечного крушения надежд и деградации своего народа. Предположим, он примет ваше предложение о защите и остановит своих последователей. Но существуют миллионы людей, которые услышали первое обвинение о том, что «Власть — черным» угрожает городу, и они больше не станут слушать ничего другого, сколько бы мы им ни говорили. Появятся новые законы, которые будут одобрены законодательным собранием штата, добавятся новые репрессии и ограничения — новые цепи. Это неизбежно, господин мэр, и вы знаете это.

Рэмси устало кивнул.

— Какова же альтернатива? Он вынужден будет подстрекать своих людей на безумие. Он может послать их на улицы с пистолетами, дубинками и коктейлем Молотова, и тогда они будут услышаны, господин мэр.