– До хрена кого, – лаконично ответил генерал, тоже поедая картошку. Было хорошо видно, что он по-настоящему проголодался. – Хотели и меня, насилу отстрелялся.

– Быть того не может, – сказал Забродов. – Как-то даже не представляю участвующего в уличной перестрелке генерала.

Федотов бросил вилку, полез за пазуху и, вынув из кобуры тяжелую черную «беретту», сунул ее под нос Забродову.

– Понюхай, – сказал он.

Принюхиваться не было необходимости – из ствола пистолета отчетливо тянуло пороховой гарью.

– В общем, Илларион, шутки в сторону, – продолжал генерал. – Сегодня я встречался с Потапчуком, и Слепой застрелил его у меня на глазах. Уж не знаю, почему он не уложил заодно и меня, вряд ли потому, что я отстреливался, но главное, что он подслушал наш разговор и два часа назад расстрелял Поливанова прямо в его кабинете.

– Как – в кабинете? – опешил Илларион. – Дома?

– То-то и оно, что на работе. Это профессионал из настоящих.

– Как же он проник?.. Разве вы не предупредили Поливанова?

– Поливанова я предупредил, но, как видишь, этот парень всех обвел. Поливанов расставил вокруг снайперов и пустил вместо себя автомобиль с чучелом на заднем сиденье, а Слепой обесточил здание и как-то проник вовнутрь…

– А резервные генераторы?

– Он начал именно с них. Дизелист, дежуривший у генераторов, и часовой убиты выстрелами все из того же «магнума». Потом, пока все занимали места по боевому расписанию, готовясь к отражению атаки снаружи и эвакуации архивов, он преспокойно поднялся наверх, застрелил референта, а потом и генерала. Поливанов успел пару раз пальнуть в него из «Макарова»… Вообще, он подготовился, как мог: установил напротив двери фонарь и спрятался за столом…

– Дурак, – заметил Забродов. – Ему достаточно было выйти из кабинета, и в этой темноте и толкотне его бы сам черт не нашел.

– Хорошо рассуждать, сидя дома, – проворчал генерал. – Ты вот лучше по третьей налей. Хозяин, называется.

– Виноват, – сказал Забродов. – Немедленно исправлюсь. Он снова наполнил рюмки и аккуратно отставил графин подальше от генерала. С непривычки тот захмелел и уже начинал размахивать руками.

– Ну, – сказал Федотов, поднимая рюмку, – давайте помянем новопреставленных. Хотя ты, Илларион, правильно заметил: глупо погибли.

– Гибнут всегда глупо, – с какой-то тоской в голосе сказал Забродов. – Жить можно умно, а вот чтобы по-умному погибнуть – такого я не слыхал.

– Ну, тебе виднее, – сказал генерал, поднося рюмку к губам. – Ты у нас по этой части знаток, не зря тебя асом прозвали. Но и этот Сиверов, как я погляжу, не приготовишка.

– Кто? – переспросил Забродов. Голос его звучал спокойно, но рука дрогнула, и водка пролилась на рубашку.

– Ну вот, – сказал Федотов. Его заметно отпустило – водка оказывала свое целительное действие, да и присутствие Забродова как-то успокаивало, и теперь он с каждой минутой становился все больше похож на себя самого – генерала Федотова, отдыхающего в кругу старых знакомых с рюмочкой водки в руке и соленым огурчиком на вилке. – Еще и пить-то не начали, а ты уже облился, как маленький. Мещеряков, подари капитану слюнявчик.

– Вы сказали Сиверов, или мне послышалось? – осторожно ставя рюмку с остатками водки на стол, спросил Забродов.