Надо было отвечать. Этими десятью процентами водитель сказал все. И то, что готов быть в команде Мясоедова, и то, что он много знает, и то, что он не просит, а ставит перед давно обдуманным решением.

В очередной раз по жизни перед Костей встал вопрос, когда он должен принять принципиальное решение. От него, от этого решения, многое в будущем зависело. Мясоедов, как в пропасть заглянул себе в душу. А там внизу, на дне, петляла неровная, жизненная его дорога. На этот раз она разветвлялась. Два пути у него было. Проявить непреклонность, отвергнуть предложение водителя, и начать собираться с мыслями или в угоду собственной слабохарактерности, компромиссу, проявить себя конформистом и ступить на намеченный и спланированный кем-то другим путь.

Или ты поведешь за собой стадо, или тебя поведут на веревочке. Но не эта шальная мысль беспокоила его больше всего. Мясоедов не мог определиться с другим, с тем, кто стоит за спиной всех этих событий. Кто серый кардинал? Эдит? Полина? Этот жук водитель? Расклад событий пока говорил, что жена Романа к его исчезновению не имеет никакого отношения. Она расстроена сильнее всех.

А вот Эдит, гнет ведомую только ей одной линию, вторую неделю толкает его вверх, в директорское кресло. Переворот даже предлагала устроить. А теперь еще эта собака, водитель, хочет урвать свой кусок.

Молчание на веранде где сидели Мясоедов и водитель, затянулось. Володя повернул голову к Косте. Пора было что-то отвечать. Воистину поверишь, что слаб человек.

– Проценты надо будет еще обсудить! – дрогнувшим голосом сказал Мясоедов. Водитель удовлетворенно кивнул головой.

– Обсудим. – сказал он и от вернулся от Кости Мясоедова. – Я посплю немного!

Чтобы как-то обелить себя в собственных глазах, Мясоедов негромко сказал:

– Да, но я это делал, брал свои проценты, тайно, чтобы никто не знал, а ты хочешь открыто!

Водитель проявил живейший интерес к Костиным словам. Он резко повернулся и с усмешкой сказал:

– Что за честь, тайком давиться и есть?

– Я тебя не понял? – с обидой в голосе сказал Костя Мясоедов. Была у него причина обижаться. Он этого соглядатая шантажиста передвинул в иерархической лестнице вот насколько вверх. А тот бы хоть спасибо сказал.

– А чего тут понимать? – нехотя ответил Володя. – Видел я ваши дачи, что вы с Кизяком построили за городом. У него четыре метра забор, у тебя вообще пять. Куркули. От соседей отгородились, ни с кем не знаетесь. Друг к другу в гости не ездите. Прикатите сами, с семьей, молча шашлык пожарите и давитесь им под одеялом?

– Почему под одеялом? Почему под одеялом? – вконец обиделся Костя Мясоедов. Водитель нехотя пояснил.

– Я образно говорю, под одеялом. Вы из-за угла пустым мешком прибиты, все чего-то боитесь. А не понимаете того, что сегодня вы в чести, а завтра можете – свиней пасти. Ждешь, Мясоед что я тебя благодарить буду, не дождешься. Я люблю ходить чудак, заломив колпак. Не торопись Костя, сразу судить гостя. Проверял я тебя! Я знаю, что больше тебя не должен класть в свой карман. Сколько положишь мне из десяти процентов, столько и будет. Три процента, значит – три. Два – значит два. Ты же меня в душе презираешь, а хочешь, чтобы я тебе как собака верная служил. А для этого веревка крепкой должна быть, а самая крепкая денежная….Большой признательности. как сам понимаешь к бывшему директору, твоему дружку я не испытываю…Так, что не давись один шашлыком под одеялом, поделись…

И напоследок, наотмашь хлестнул Костю Мясоедова.