– Вот уж напугал! – проворчал Колыч. – Не заснет он… Слазь тогда с моей лежанки, ёш твою вошь!

– Пожалуйста, – стал подниматься ученый, но Злыдень, подскочив, надавил ему на плечи и вновь заставил сесть.

– Ты вот что, Колыч, – повернул он голову к Илье Николаевичу. – У нас ведь как, да ты и сам знаешь: за язык никто никого не тянет. Но уж коли ты этот язык сам высунул и перед людьми потряс, то будь добр – за то, что вытряс, ответь. Ты ведь сам свою шконку Беспалому предложил, так?

– До завтра только, – буркнул Колыч.

– А сейчас уже завтра?

– Покуда нет. До полуночи два часа еще, пускай остается.

– Ага… То есть до нуля часов ты еще потерпишь, а как стрелочки сойдутся, дашь ему пинка? Молодец! Вот это по-нашему, по-сталкерски! Сталкер слово дал, и, ежели ему напомнят, конечно, он его до последней буковки выполнит. Настоящий ты сталкер, Колыч. Да что там сталкер – настоящий мужик, хозяин своему слову! Рад я за тебя. Веришь-нет?

– Не верю, – засопел Колыч. – И не надо со мной, как с дитем малым. Никого я никуда не сгоню, пусть хоть месяц лежит. Это я так ляпнул, с обиды: я человеку добро сделал, а он спать мешает. Это как, по-правильному?

Аникею Александровичу стало не по себе. Его приютили, подлатали, лежанку уступили, а он своим любопытством довел и впрямь сделавших ему добро людей до ссоры. Поэтому он снова, уже решительно, отстранив протянувшего руки Злыдня, встал и подошел к Колычу.

– Простите, я в самом деле не прав. Ложитесь на ваше место. И гасите, если нужно, факелы. А мне бросьте, пожалуйста, вот тут, возле стены, какие-нибудь куртки, чтобы не на голом камне лежать.

– Послушайте! – вспыхнул, перейдя вдруг на «вы» Колыч. – Не нужны мне ваши, ёш, уступки. И извиняться передо мной не надо. Идите и ложитесь! А наговориться успеете еще. Если завтра «урфины» не подстрелят.

– Колыч!!! – взревел Злыдень. – Ты у меня сейчас точно дотреплешься! За такое карканье язык вырывают!

– Я сказал «если», – стушевался провинившийся, понимая, видимо, что и впрямь перегнул палку.

– А будешь пререкаться, пойдешь на улицу спать!

– Молчу, – буркнул Колыч и, отойдя подальше, бросил возле стены пару курток, повалился на них, демонстративно отвернулся и засопел.

Тавказаков обвел всех виноватым взглядом:

– Если и правда уже пора спать, если вы хотите…

– Да мы теперь после твоих рассказов не сразу и уснем, веришь-нет? – сказал Злыдень. – Так что давай, спрашивай, что хотел.

– Но покороче все ж, – на всякий случай добавил Брюль. – Не про современное мироустройство с учетом открывшихся данных. Вы, умники, любите такие хренулины.

– Нет-нет, я коротко, – успокоил сталкеров Аникей.

Глава 4

Факелы, кроме одного, все же погасили. «Не в карты играть», – как сказал Брюль. На самом деле сталкерам, чувствовал доцент Тавказаков, было неловко за глупую ссору, да еще возникшую на пустом практически месте. Особенно перед ним неудобно, пока еще чужаком.

Когда все угомонились и приготовились слушать его вопросы, Аникей Александрович, стараясь говорить негромко, почти слово в слово повторил:

– Как все происходит? «Урфины» нападают на вас? Или это вы на них нападаете? А еще про других сталкеров мне интересно. Где они? Их много? Какие у вас с ними… м-мм… взаимоотношения?

– Вот сюда, – обвел рукой пещеру Злыдень, – «урфины» никогда не лезут.