Что ж, про стилистические фигуры, кажется, выговорился. Не забывайте, что это пособие — не литературоведческий словарь. Большей части стилистических фигур, существующих в русском языке, я вовсе не упомянул, чтобы не перегружать вас информацией. Теперь постараюсь доступно рассказать про неклассические способы украшения стихотворений, можно сказать, новомодные.

В этом разделе будет немало повторений, потому что часть этой информации я уже изложил в разделе, посвящённом рифме. В частности, я рассказывал про муфтолингвы, имена собственные и иностранные слова. Но теперь я остановлюсь на каждой из этих тем гораздо подробнее.

Словообразование (неологизмы). Итак, изобретайте новые слова, не стесняйтесь. Главное, чтобы был понятен их смысл. Новообразованные слова мы можем найти и у Бродского:

И хотя в русском языке слова «тихотворение» нет, мы инстинктивно понимаем, что оно означает. У Цветаевой новообразование имеет целью стать рифмой:

Глушизна — это нечто страшнее глухоты. Это пропасть, где исчезает звук. Точно также у Цветаевой встречаются изобретённые ей вершизны. Окончание «зн» тут придаёт элемент удивительного величия.

Уже поминавшийся мной Вилли Мельников, конечно, превзошёл всех, кто пытался заниматься словообразованием до него. Муфтолингвы Мельникова уникальны и по построению, и по смысловой нагрузке.

Немоскрёб — огромное молчаливое здание, небосредство, взлетайна — тайна полёта, шприцешпиль… Мельников изобретает такие глубинные, удивительные слова, причём в этом словобезумии ни на йоту не отходит от канонов классического русского словообразования. Отмечу, что тут мастерски вставлено рифмующееся английское словосочетание «cloud nine» (девятое облако). Вот ещё примеры муфтолингвы, выдранные из разных стихотворений Мельникова:

В общем, муфтолингвы являются частным случаем контаминации, которой пользовались и поэты-классики:

Общий случай контаминации может включать не только словообразование из привычных нам слов, но и фразообразование из фразеологизмов и цитат: «Чем дальше в лес, тем третий лишний», например.

Мельников, конечно, максималист. Не стоит пытаться в подражание ему перенасыщать стихотворение муфтолингвами и новыми словами. Но порой к месту, как у Цветаевой или Бродского, придуманные вами термины будут смотреться замечательно красиво. Экспериментируйте на здоровье!

Умелый пример использования словообразования применяет Олег Медведев:

Скитайский — это помесь китайского (такой словарь, конечно, есть) и скитальского (такого словаря нет, но почему бы и нет?). Смысл вкладывается двойной, и очень даже красивый.

Другой разновидностью неологизмов (собственно, новообразованных слов) является так называемая заумь. Вещь специфическая и лишённая во многом смысловой нагрузки, заумь не может быть рекомендована к частому использованию. Но в юморных стихах она очень даже уместна. Заумь отрицает в литературе русский язык как средство общения и декларирует поэтический язык, непонятный даже самим его сочинителям.

Вот образец близкой к зауми прозы конструктивиста Алексея Чичерина:

Кремль мерк. Крем вер мрел изо рва морем рваного рёва; кремнёвое, кроме мозгового мора — орало роем ёмких рокотов, безтравых травм, орав пролеточных боровов и трамвайных Варавв. Соборов лококольные тики икали и калеными грецкими китонами грели грехи хилых — в 7 всем всеношня. Веисённия сени, веисёлыя, лысыя, яркия, учуявшия кующаго ярь ярилу, ликовали о лицах весенних все; рыскали, жиреюще рея ярились, прокураты, к поюшкам сердечников и ниц.