– Воришка из прошлого. И что мы будем с ним делать?

Оранж сжал губку так, что костяшки его пальцев побелели.

– Этого я тоже не знаю. Никто и никогда не приводил с собой местных. Можем просто пристрелить его – оружие у меня есть.

– Пристрелить. Отличная идея. Агент Оранж, вы в порядке? Мне пока принять дежурство?

Оранж криво улыбнулся, и Шеви в который раз подумала, что у ее напарника есть большой арсенал разнообразных улыбок, но ни одна не выглядит счастливой.

– В этом нет нужды, агент, я в полном порядке.

– Но ведь это ваш отец.

– Нас связывает только имя. Я не видел этого человека давным-давно. Моя настоящая семья – это Бюро.

– Ух ты. Кажется, это самое печальное, что мне приходилось слышать.

Еще одна улыбка, на этот раз страдальческая.

– Полагаю, вы правы.

– Мне по-прежнему называть вас «агент Оранж»?

– Нет. Профессор Смарт вполне подойдет. Или просто Феликс.

– Профессор Феликс Смарт. Сын пропавшего без вести шотландского гения квантовой физики Чарльза Смарта. У вас такой же нос.

– Зато кровь отличается, хвала Господу. Желтую кровь каждый сканер в аэропорту засечет.

Шеви пропустила мимо ушей эти слабые потуги на юмор.

– Так что же случилось с вашим отцом? Из файлов я этого так и не поняла.

Феликс Смарт заговорил, не сводя глаз с отцовского лица.

– Мой отец сделал открытие. Убедившись, что квантовая теория Эйнштейна в основном верна, он сумел создать стабильную червоточину… канал через пространственно-временной континуум, с помощью одного редкого вещества с отрицательной энергетической плотностью.

– Так и знала, что кто-нибудь в конце концов до этого додумается, – ляпнула Шеви с каменным лицом и тут же подумала: нельзя ли снова активировать модуль ПАУКСа, чтобы она, Шеви, могла вернуться во времени на пять минут назад и удержаться от ерничанья над своим напарником, который только что потерял отца. И, кстати, изуродованный мутациями труп этого отца лежит здесь же, на столе. – Мы не могли бы поговорить об этом снаружи?

– Да, разумеется. – Феликс Смарт вышел вместе с Шеви в коридор, продолжая говорить по дороге. – Несколько лет деятельность моего отца финансировал Эдинбургский университет, затем он перебрался в Лондон, в более крупную лабораторию, и стал работать совместно с исследовательским отделом Гарварда. Я к тому времени уже служил в ФБР в Вашингтоне. Когда стало ясно, что отец добился кое-каких успехов, я уговорил своего начальника познакомиться с его наработками поближе. По моему акценту об этом не догадаешься, но я долго жил в Вашингтоне с матерью, после того как мои родители развелись. Консультантам Бюро идея понравилась, и они стали вкладывать в отца деньги, а мне было поручено присматривать за развитием проекта. Очень скоро мы увидели первые результаты. Сначала испытали установку на животных. Потом на смертниках.

Эта новость Шеви не особенно шокировала. Она знала, что в последние годы для некоторых государственных служб сделки с приговоренными к смерти преступниками при проведении разного рода испытаний стали обычной практикой. Правительство испытывало на смертниках все что угодно, от резиновых пуль до пилюль, пробуждающих способность к телепатии.

– Испытания прошли вполне успешно. Конечно, изредка возникали кое-какие аберрации, обычно во время обратной переброски, но они составляли менее одного процента, то есть в плане статистики были вполне приемлемы. А потом чью-то светлую голову осенила идея, что можно отправлять в прошлое особо важных свидетелей.